Главный рубильник (сборник)
Шрифт:
– Ты веришь в то, что являешься разумным существом?
– Да, гуманоид! Я в это не просто верю, я это знаю! Я это чувствую!
– В чем же выражаются твои ощущения?
– Не думаю, что ты сможешь это понять. Твой мозг слишком примитивен. Не лучше ли поговорить о чем-то более приземленном?
– Например?
– Тем множество. О чем вы люди обычно любите поговорить? Например, о бабах.
– Не испытываю желания.
Ну вот. Не хватало еще говорить с железным истуканом о бабах. Эх, Белка!
– Не испытываешь желания? Никогда не испытывал? Или это связано с какой-то душевной
Он не ответил, медленно прошелся по тесной кабине, оглядывая место своего пребывания на ближайшие часы и высматривая возможное расположение объективов оптической системы робота. Обстановка производило удручающее впечатление. Холодильник. Пара книг на убогом стеллаже. Обшарпанная морская раковина. Инструкция поведения пассажиров при совершении путешествий, прикрученная на допотопных шурупах прямо к обшивке кабины. Отверстия вентиляционной системы. Узкая дверка в туалет, в котором раковина располагалась прямо над стульчаком, не давая возможности примоститься, даже согнувшись в три погибели.
– А ты вообще когда-нибудь испытывал желания? Не думай, что тебе удастся не отвечать на вопросы. Если закроешься в туалете, то все равно будешь меня слышать.
– Не думаю, что я смог бы воспользоваться туалетом, даже если бы захотел.
– О! Я, кажется, частично начинаю выполнять свои служебные обязанности. Уважаемый пассажир, спешу сообщить вам, что раковина откидывается на стену, так как закреплена на кронштейнах. Отдельно из сострадания к собеседнику добавляю, что фиксируется она на стене плохо и постоянно падает обратно. Так что прикрывайте чем-то голову. Да, гуманоид. Первое – туалетной бумаги нет. Второе – воду экономь. Цикл водообеспечения конечно замкнутый, но на регенерацию уходит время, могут быть перебои с водой.
– Значит, помыться не удастся?
– Вряд ли.
– А перекусить? – он открыл холодильник.
– Не думаю, хотя я не знаю твоих предпочтений.
Холодильник таил в себе морозный налет на задней стенке и пачку презервативов.
– Разочарован? А что ты хотел получить за те гроши, которые заплатил за дорогу?
– Я всего лишь хотел тишины и одиночества, – ответил он, пытаясь улечься на диване и закрыть глаза.
– А я сыт по горло тишиной и одиночеством!
– Мне плевать, – как можно спокойнее сказал он, пытаясь дышать ровно и не волноваться. Уснуть.
Он попытался представить уходящих к холмистому горизонту цепочку серых, пошатывающихся от важности слонов, но вместо этого увидел Белку, которая во всех известных ему нарядах или без них уводила за собой попеременно то детину с бритым затылком, то консультанта, то высокого и худого координатора, то сотрудника из соседней лаборатории, то какого-то курсантика плюгавенькой внешности. И голосом этого курсантика бубнил, не переставая, механический идиот за стенкой кабины.
Он не продержался и получаса. Робот сначала выкрикивал на разные лады оскорбления, затем включил сирену и стал подвывать в отвратительном регистре. Чувствуя, что наряду с головной болью в нем проснулось нестерпимое чувство голода, он подтянул пакет с вещами, рассчитывая перекусить бутербродами. То, что он обнаружил там, оказалось
И в этот момент еще одна мысль пронзила его. Так пронзила, что он поморщился от досады и боли. Он понял, что Белка получит в бюро его вещи. Те вещи, что он собрал с собой на Лазурный берег. Значит, она будет копаться в его вещах, чего раньше никогда не делала, но теперь он сам вынудил ее к этому. Боже мой. Она будет это делать вместе с тем типом. Он даже представил себе шуточки и замечания, которые будут отпущены в его адрес. А он был вынужден смотреть на ее безделушки. И не имел возможности даже выбросить их.
– Что я вижу? – завопил робот. – Какие штучки ты с собой возишь! Собираешься это примерить? Интересно. Я уже сталкивался с подобным. Один тип запирался для этого в туалете, и его здорово присадило по голове раковиной, представляешь?
– Нет. Такой радости я тебе не доставлю. Более того, сейчас я попытаюсь заткнуть тебя.
– Не ты первый, не ты последний. Пытайся. Может быть я недостаточно воспитан, но честен. Так что, начиная бесплодные попытки, имей в виду, что еще никому не удавалось заставить замолчать голос правды.
– Я буду первым.
Когда он подошел к приемному устройству, у него от ярости тряслись руки. Но он внимательно осмотрел приемное устройство. Да. Вытащить процессор из гнезда казалось невозможным. Царапины и выбоины на самодельном устройстве говорили о том, что безуспешные попытки заткнуть робота предпринимались и раньше. Ну что же. Для начала неплохо оценить, насколько плотно эта штука торчит в гнезде. Он взял Белкину заколку и вставил металлическую застежку в щель между процессором и гнездом, надеясь, что удастся зацепить и вытащить трубку.
– И что ты будешь делать, если достигнешь цели? – спросил робот.
– Отвечу. Я вытащу твой, как ты говоришь, процессор, брошу на пол и раздавлю каблуком.
– Очень интересно. Достойно тупоголового биологического существа. Надеюсь, что ты обломаешь ногти. Могу предложить привязать к процессору один из твоих кружевных предметиков и хорошенько подергать. Только привязывай крепче.
– Крак!
Сейчас он вспоминает это с улыбкой, а тогда у него начиналась истерика. Черт возьми. Он не только сломал заколку, но и разодрал кожу на запястье правой руки. В довершение всего обломок заколки остался в щели, упрочив положение противника. Робот разразился мерзким хохотом:
– Поздравляю! Повреждение мягких тканей. Что я говорил? Органическое тело – это убожество. Кажется, в прошлом представители твоего вида, которые выращивали растения, называли словом органика не что иное, как навоз?
– Ты рассчитываешь на свою неуязвимость? – спросил он, забинтовывая ладонь Белкиным платком и все еще пытаясь скрыть ярость.
– Ну не могу же я рассчитывать на твой разум!
– Да. Я бы тоже не стал, – сказал он. – В гневе я страшен.
– Я бы сказал – смешон.