Главный рубильник (сборник)

Малицкий Сергей

– Что это был за праздник?

– День рождения Зины.

Черт возьми, Зинка, голубые глаза, богиня астероида. Как я мог забыть? Впрочем, почему забыл? Я просто не знал даты ее рождения! Или забыл?

– Что было дальше?

– В двадцать два ноль-ноль я включился и обнаружил, что вы и Скотт лежите возле блока в состоянии алкогольного опьянения. Я накормил гравитантов, затем отнес Скотта в его блок, вас транспортировал к вам домой. Рукоять фотонной ракетницы упаковал в пакет, чтобы вы не повредили себя

в пьяном виде.

– Спасибо.

– Программа, – проскрипел Тридцать пятый.

– Когда ты обнаружил труп?

– В шесть ноль-ноль. Зинка лежала на полу без сознания. Иванов был мертв. Я отправил информацию на Центральную о происшествии. Там велели сообщить вам и сказали, что инспектор прибудет при первой возможности. Дозвониться до вас было невозможно, поэтому я занялся уборкой. Здесь был беспорядок, – добавил Тридцать пятый, направив на меня сенсоры.

– Я все понимаю, – кивнул я и сел на стул. – Ты свободен. Пора кормить гравитантов. Не видишь что ли, опять они у блока топчутся.

– Они всегда здесь топчутся, – недовольно заметил робот.

04

Флаг стоял у входа в окружении двух дюжин гравитантов. Все они, напоминавшие в большей или меньшей степени Иванова, теперь старательно перестраивали свою внешность под фигуру меркурианца. Эта их способность воспринимать рельеф тела сквозь скафандр и одежду в который раз показалась мне удивительной. Они отращивали рожки, уши, взмахивали хвостами. От их проницательности не укрылись и гениталии стажера. Да. При добавлении к ним еще и его предполагаемых флюидов сержант имел все шансы быть неотразимым.

– У нас их называют пересмешниками, – обернулся в мою сторону стажер. – Удивительные существа. Теперь я понимаю, откуда здесь гравитация и атмосфера. А я все пытался высмотреть гравитационную установку.

– Ее нет, – кивнул я, усаживаясь на ступени. – Я купил двадцать четырех гравитантов, выращенных на Земле. Они чертовски дороги, но гравитацию моделируют исключительно. Атмосфера привозная, естественно. Да и забавно вот так на них смотреть. Некоторые правда смущаются, когда гравитанты их показывают.

– Хотите создать тут маленький рай? – Флаг с трудом присел рядом в скафандре.

– Думаю, что я имею на это право.

– Безусловно, – кивнул стажер. – Наслышан о ваших подвигах. Одна поимка нарколорда чего стоит!

– Поимка нарколорда Гирдюгинга, который получил пожизненное заключение, была только лишь финалом длительной операции, – объяснил я. – Мне пришлось тогда подстрелить его охранника. И сделал я это из фотонной ракетницы. И рожа у меня тогда была опалена точно так же, как и теперь. Хотя я и не помню ничего, что произошло здесь вчера.

– Что вы хотите этим сказать? – поднял брови Флаг. – Лицо Зинаиды тоже опалено, я был сейчас в

соседнем блоке, там спит этот… Боб Скотт. Сменщик Иванова, как я понял. Его лицо тоже носит на себе следы фотонной вспышки, как и ваше. Пока это только подтверждает, что вы присутствовали при убийстве.

– А если к этому добавить то, что ракетница моя? – спросил я. – И то, что Тридцать пятый вытащил ее из моей руки? И то, что я неравнодушен к Зинаиде? Все сразу меняется.

– А вы неравнодушны? – переспросил Флаг.

– Чертовски неравнодушен, – подтвердил я. – Но она дама сложная. Крутила голову, но ясности никакой не давала. Я так до конца ее и не понял. Удивительная женщина, правда, в постели смущалась. Словно мучилась виной перед мужем. Замыкалась в себе. К тому же, несмотря ни на что, у меня были неплохие отношения с Петром.

– Вы хотите сказать, что он не препятствовал вашим отношениям? – поинтересовался Флаг.

– Ничего не хочу сказать, – покачал я головой. – Понятно, что я не афишировал свои чувства, но любой другой на месте Петра давно бы уже заметил мои ухаживания.

– Так может быть вчера он все-таки их, наконец, заметил? – неожиданно спросил стажер.

05

Состояние Зинки было тяжелым, но стабильным. Поручив ее заботам Тридцать пятого и предупредив, чтобы в случае малейших изменений в состоянии хозяйки он вызывал нас, мы отправились к Скотту. Разбудить его оказалось делом непростым. Когда это, наконец, удалось, выяснилось, что он тоже не помнит ничего, начиная со вчерашнего полдня и заканчивая сегодняшним пробуждением. Известие о гибели Иванова он воспринял спокойно. Точнее, удивиться ему помешала страшная головная боль.

– Как ваша голова? – спросил меня Флаг.

– Неважно, – признался я. – Но я крепкий орешек. Бывало и похуже.

– Могло быть и хуже, – кивнул Флаг. – Если мои предположения подтвердятся.

– У тебя уже есть предположения, стажер? – грустно усмехнулся я. – Впрочем, теперь ты имеешь на них право. Согласно полицейскому кодексу я не могу принимать участие в расследовании. Я теперь лицо подозреваемое. Передаю тебе все полномочия.

– Есть врачи на астероиде? – сделал вид, что не услышал моих слов Флаг.

– Сейчас нет, – ответил я. – Был один врач, но неделю назад отбыл в отпуск. Сейчас на космодроме человек шесть обслуги, включая таможенника Клауса Хинкеля, заправщика и технический персонал. В том числе и Берта, которая держит там бар. Берта – жена Скотта. Ночью должен был сняться пакетбот, сейчас она, скорее всего, отсыпается прямо в баре.

– Голова болит! – простонал с кушетки разбуженный Скотт. – У меня такое ощущение, что вчера я выпил какого-то дерьма. Только, что я пил, не помню. И где. И есть очень хочется.