Главный рубильник. Расцвет и гибель информационных империй от радио до интернета

Ву Тим

Когда Клейн выступил со своими ошеломляющими свидетельствами, не было точно известно, соответствуют ли они истине. AT&T не предоставили внятных ответов, а федеральные власти не собирались признавать, что они следят за своими гражданами. Тогда еще никто не знал о секретном приказе Буша 2002 г., который разрешал внутреннюю слежку без санкции суда — что нарушало FISA и происходило вопреки многочисленным заверениям администрации, будто Агентство национальной безопасности шпионит только за иностранцами. Но к апрелю 2006 г., когда администрация включилась в судебный процесс, требуя его отмены {373} , стало понятно, что дело нечисто.

373

Власти вмешались 13 мая 2006 г.: Также они инициировали прекращение дела, пустив в ход понятие государственной тайны: Окончательное заключение см. в Hepting v. AT& T Corp.,539 F.3d 1157 (9th Cir. 2008).

Итоги этой ситуации не назовешь похвальными. В июле 2008 г. во время президентской кампании Конгресс одобрил

закон, полностью освобождающий AT&T и Verizon от любых обвинений в нарушениях, связанных со шпионажем в отношении американских граждан, — причем он имел обратную силу {374} . (Кстати говоря, этот же закон расширил период, в течение которого ФБР может следить за американцами без санкции суда, — теперь срок составил одну неделю.) Крайне важно было увязать эти поправки с законопроектом по национальной безопасности: любому конгрессмену — и республиканцу, и демократу — внушала ужас мысль, что, если он выступит против такого масштабного освобождения компаний от ответственности, его обвинят в нерешительности по вопросам национальной безопасности. Кандидат в президенты сенатор Барак Обама, например, несмотря на свое публичное противостояние этому разрешению, тем не менее проголосовал за законопроект, чтобы защитить свою репутацию. По его словам, «законопроект был улучшен, но остался несовершенным».

374

Эта мера вносила поправки в Foreign Intelligence Surveillance Act (FISA) от 1978 г. и давала телекоммуникационным компаниям, помогавшим в слежке, иммунитет от обвинений, имеющий и обратную силу. FISA Amendments Act of 2008, Pub. L. No. 110–261, 122 Stat. 2436 (codified in scattered sections of 50 U.S.C.). Замечание Обамы взято из Eric Lichtblau, «Senate Approves Bill to Broaden Wiretap Powers», New York Times,July 10, 2008.

После принятия законопроекта внимание общества к данному вопросу, как и к подозрительным законодательным мерам, предпринятым в те годы во имя национальной безопасности, в основном угасло. Железный кулак правительства был единственной силой, способной раздробить всемогущую монополю Bell. Однако теперь эта сила вмешалась, чтобы вызволить из огня юридической опасности своего бывшего врага, а ныне, как и в прежние времена, стратегического партнера.

Вполне возможно, что благодаря предоставленным привилегиям мы никогда не узнаем об истинных масштабах правительственной слежки — прошлой и нынешней. Но мораль сей истории очевидна. Сегодня мы, как никогда, зависим от телекоммуникаций. И чем сильнее сконцентрирована власть над каналами информации и связи, тем легче правительству играть в «Большого брата». Мы все связаны друг с другом, и, если нужно будет склонить к сотрудничеству лишь несколько компаний, наши риски ощутимо возрастают. Когда все коммуникации сошлись в переплетенных между собой сетях (так называемая интермодальность), возрожденные гиганты телефонии настолько приблизились к обладанию «главным рубильником», что Теодору Вейлу и не снилось. Такова невидимая цена возвращения империи.

Цикл

К 2007 г. Эд Уитакер выполнил свою миссию. Большая часть системы Bell была снова собрана в крупнейшую в мире коммуникационную компанию, во главе которой стоял он сам. В возрасте 65 лет, доказав все, что можно, Уитакер объявил, что уходит {375} . В соответствии с обычаями начала XXI в. это послужило поводом для весьма внушительной выплаты — более 200 млн долларов. Если деньги и не являются единственной мотивацией строительства информационной империи, они определенно входят в число наград за нелегкий труд. В начале 2011 г. преемник Уитакера Рэндалл Стивенсон сделал следующий логический шаг на обретенном пути AT&T: он объявил о намерении купить T-Mobile за 39 млрд долларов. Сделка встретила сопротивление Министерства юстиции, но итогом могло бы стать появление крупнейшего оператора мобильной связи в США (первое место в мире занимает China Mobile, которая подконтрольна китайскому правительству). В связи с планируемым приобретением AT&T заявляла об устранении конкурента как об очередной победе в борьбе за конкуренцию. «Конкуренция в самом разгаре, а после этой сделки она только укрепится», — утверждал представитель AT&T [95] .

375

Отставка Уитакера была освещена в Matt Richtel, «AT&T Chief Who Weathered a Sea Change Is Retiring in June», New York Times,April 28, 2007. Также см. Dionne Searcey, «A Pension to Retire For», Wall Street Journal,April 27, 2007.

95

В итоге, после противодействия со стороны Министерства юстиции и Федеральной комиссии по связи, в декабре 2011 г. AT&T отозвала свою заявку на эту сделку. Прим. перев.

В определенном смысле возрождение AT&T — этого вечного Феникса — можно рассматривать как самое сильное доказательство неизбежности Цикла информационных империй и их бесконечного возврата к состоянию воссоединенности, какие бы мощные силы созидательного разрушения на них ни покушались. В конце концов, несмотря на явное противодействие и жесткие попытки Федеральной комиссии по связи и Конгресса сохранить открытый и конкурентный телефонный рынок, буквально за 20 лет вся телефонная система страны оказалась во владении горстки компаний, большинство из которых раньше входили в систему Bell. Возможно, эта точка зрения на неизбежность Цикла заслуживает более тщательного обсуждения, однако изучать историю нельзя в отрыве от реалий каждого периода и от влияния конкретных людей. Любая единая организация, возможно, протянет до следующего круга Цикла, после чего рассеется. А все, что рассеяно, может быть, только и ждет момента, когда появится новый властитель с амбициями императора.

Часть V

Интернет против всех

К

концу первого десятилетия XXI в. традиционные информационные отрасли закрылись во второй раз. Большая часть телефонной системы снова оказалась в руках Bell, которая неуклонно давила конкурентов. Банда конгломератов вальяжно управляла кинематографом, кабельным ТВ и вещанием. И хотя этот новый порядок нельзя назвать абсолютным, индустриальная концентрация достигла масштабов, неслыханных с 1950-х гг.

Единственной величиной, не входящей во владения большого бизнеса, оказался интернет, его пользователи и вся отрасль, выросшая на основе Всемирной сети. В 1990-х гг. произошло не только объединение информационных индустрий, но и интернет-революция. Приведет ли она к падению консолидирующих сверхсил? Некоторые считали, что да. «На наших глазах рождается новый этап информационной экономики, — пророчил Йохай Бенклер. — На наших глазах рождается новый этап развития информационной экономики. Он приходит на смену периоду индустриального производства информации, продолжавшемуся примерно с середины XIX и весь XX в.

К сожалению, медиа- и коммуникационные конгломераты не взяли на вооружение предсказания Бенклера. Обладая миллиардными совокупными аудиториями и триллионными суммарными доходами, они совсем иначе видели — и видят — будущее. Либо интернет станет подобен прочим информационным индустриям, либо как минимум не будет угрожать их ключевым интересам.

Хотя истоки интернета достаточно специфичны, к 2010 г. он превратился в развивающуюся всемирную сеть для всехтипов информации: телефонные звонки, видео и телевидение, информация. Словом, это потенциальный заменитель для каждой информационной отрасли XX в. Технологически это получилось в результате особой структуры интернета, которая была заточена на максимальную открытость любому передаваемому контенту и способность работать со всем подряд. Но для старых каналов информации XX в. вечно изменчивый интернет, способный быть телефоном, телевизором или еще чем-то вроде Facebook, представляет смертельную угрозу. Отсюда их горячее желание тем или иным образом поставить интернет на колени.

Сегодня мы стоим перед жестким вопросом. И рассмотренная нами в этой книге история информационных отраслей должна помочь на него ответить. Действительно ли природа интернета — иная? Все подобные изобретения переживали периоды открытости только для того, чтобы затем стать фундаментом для еще одной информационной империи. Что же сильнее: радикальное новаторство интернета или неизбежность Цикла?

Глава 19

Неожиданный крах

1 октября 1999 г. Стив Кейс и Джеральд Левин вместе сидели на трибуне на пекинской площади Тяньаньмэнь и разговаривали о планах на будущее, глядя на длинную процессию танков и войск. Это были торжества в честь 50-й годовщины Коммунистической революции, и вокруг площади возвышались величественные знаки огромной власти: дворцовый комплекс Запретный город, в котором жили многие поколения императоров, а также символы Китайской Народной Республики, в том числе гигантский портрет Мао Цзэдуна. Любопытно, что в тот день исторически соединились два духа великих империй. Ведь два человека, сидевших на трибуне, как и духи китайских владык, что кружились вокруг них, были своего рода императорами. Джеральд Левин управлял Time Warner — крупнейшим в мире медиаконгломератом, а Стив Кейс был генеральным директором и президентом America Online — в то время самой успешной компании по интернет-услугам во всем мире {376} .

376

Данные The New York Timesвматериале Tim Arango, «How the AOL — Time Warner Merger Went So Wrong», New York Times,January 10, 2010. Другие источники по слиянию AOL — Time Warner: Johnnie L. Roberts, «How It All Fell Apart», Newsweek,December 9, 2002, а также три книги: Nina Munk, Fools Rush In(New York: HarperCollins, 2004); Alec Klein, Stealing TIME: Steve Case, Jerry Levin, and the Collapse of AOL Time Warner(New York: Simon and Schuster, 2003); и Kara Swisher, There Must Be a Pony In Here Somewhere: The AOL Time Warner Debacle and the Quest for a Digital Future(New York: Crown Business, 2003).

Они прибыли на мероприятие, организованное журналом Fortune [96] и приуроченное к 50-летней годовщине Коммунистической революции. Наблюдая парад, Кейс и Левин обнаружили, что у них есть много общих тем для разговоров. Теоретически они представляли враждующие кланы — старые и новые медиа, но им удалось найти точки соприкосновения. Оба топ-менеджера были амбициозными и готовыми рисковать, но, кроме того, каждый из них считал себя идеалистом. Им были свойственны далекоидущие мечты и стремления, они действительно соглашались, что, по словам Левина, корпорации должны управляться во благо общества и фокусироваться на долгосрочной стоимости, а не на мимолетных выгодах, которыми, к сожалению, одержимы столь многие американские управленцы. Да, и еще оба они думали, что видят будущее интернета.

96

Журнал Fortune входит в корпорацию Time. Прим. перев.

Кейс и Левин уже встречались однажды мимоходом, в 1998 г., когда в Белом доме шел показ романтической комедии You’ve Got Mail («Вам письмо») — фильм был снят на студии Warner Bros. и включал скрытую рекламу AOL. Теперь же, разговаривая на трибуне, эти современные Монтекки и Капулетти вдруг почувствовали взаимную симпатию. Они представили себе всеобъемлющий союз между двумя, казалось бы, непримиримыми домами. И этот союз мог сдвинуть горы — или по крайней мере сломать прежние барьеры и создать совершенный новый мир {377} .

377

Кейс и Левин также работали вместе на Нью-Йоркской фондовой бирже. Munk, Fools Rush In,137.