Главы Апокалипсиса. Начало
Шрифт:
Осень. Немного холодно, немного сыро, раньше темнеет, зато какая красота вокруг… Листопад. Желтые, красные, зеленые листья, листья всех возможных и невозможных цветов и оттенков отрываются от веток и, кувыркаясь или плавно планируя, несутся, играя с ветром, навстречу земле, где превращаются в мягкий ковер. Мне нравится гулять, поддевая ногами листья, по заросшим осенним дорожкам. Неземное наслаждение окутывает тело и уносит прочь от мирских забот душу. Красота! Я широко раскинул в стороны руки и закружился в душевном порыве. Даже топор за спиной как-то по–своему вписывался в красивую красочную
Как же мне не приходило в голову выбираться из этого проклятого, пропахшего ложью, деньгами и дымом, города… Каким же я был глупцом.
Запах кофе. Приятный аромат струится в воздухе, подталкивая меня к мысли, что я вижу очередной сон во сне: мне опять кажется, что я дома и все как всегда.
— Мальчики! Поднимайтесь! У меня для вас сюрприз! – голос Татьяны, казалось, звучал сквозь время.
Я открыл глаза, еще пару секунд собирал расплывшееся в разные стороны «Я» и, наконец, собрав воедино все части головоломки, в которую сам себя превратил, встал, потянулся, надел штаны и поплелся на кухню. Ко мне присоединился заспанный Михаил и ничуть не менее заспанный кот.
Кстати, о коте. Эта зверюга играла только с Татьяной, изредка с Михаилом, а со мной только перемигивалась и смотрела на звезды. В общем, пил бы кот водку, да и если бы она у нас была для этих целей, надрались бы мы с ним в зюзю, как старые добрые закадычные друзья. Интересно, как там Макс – сердцем чую, что он жив, и жизнь его насыщена приключениями ничуть не меньше моей, а может даже и много больше.
— И где это наша волшебница, – Михаил многозначительно посмотрел на Татьяну, – взяла в этой стране кофе?
— Пока кто-то дрыхнет, словно пшеницу продавши, я немного прогулялась и кое-что нашла, – Татьяна показала на стол, уставленный банками с кофе, сахаром, рисом, гречкой и прочей вкуснятиной.
— Откуда? – я вспомнил отрывок из фильма «День Хомячка». Слово само собой вырвалось с той же интонацией, с которой его произносил пьяный герой киноленты.
— Алкоголик! – Татьяна подмигнула Михаилу.
— Как вы могли такое подумать! Я честный добропорядочный гражданин! И всегда таковым был! – я даже сделал обиженный вид, да так убедительно, что все разом засмеялись.
— Тань, ты все же одна не ходи… Там опасно, – Михаил запнулся на половине фразы. В воздухе повисла пауза. Висела она там недолго и после моего предложения приступить к распитию кофесодержащих напитков растворилась в бурных воплях битвы за сахаросодержащую банку. Естественно, пока мы дрались за сахар, кот спер у меня кусок глазуньи, за что тотчас получил пинок под хвост, но, не выронив куска яичницы, был таков. Зараза!
Я еще раз вдохнул запах, и в памяти всплыли строки из песни белорусского автора–исполнителя Александра Баля:
Утренний кофе, не торопись, пей, не спеша, пей, не спеша. Может, впервые за целую жизнь ровно дыша, ровно дыша. Не обожги язычок, дурачок.Песня была настолько к месту, что я не выдержал и напел ее.
— Откуда это? – Татьяну явно тронул за душу этот припев.
— Из песни «Утренний кофе», один певец пел, Александр Баль.
—
— Нам нужна какая-то защита от собак, – Михаил вздохнул. – Вчера вон одну убил. Зазевался бы на секунду и остался бы без руки. Эти твари в последнее время, наверное, только человечиной и питаются. Представляешь, смотрит на меня, причавкивает и облизывается, будто я кусок мяса какой-то.
— Ты, собственно, и есть кусок мяса, только очень резвый. Чтоб тебя сожрать, нужно очень сильно постараться, – я не удержался и подколол Михаила.
— Я серьезно, а ты все шутишь.
— Не принимай все в штыки. Если бы я не шутил, давно бы уже на том свете амброзию пил, или в дум играл… Все можно решить. Только надо подумать. Время, надеюсь, нам позволяет это сделать.
Мы думали долго, и в результате было решено сделать наручи из тряпок или укрепить найденные телогрейки – все встречавшиеся нам собаки пытались укусить либо за руки, либо вцепиться в горло. За ноги кусать никто не пробовал, хотя на моей памяти при старой жизни такие случаи были, но тогда собаки не пытались меня сожрать. Потом сама собой пришла мысль сделать копья и поучиться их метать, еще чуть позже было решено сделать кольчуги – благо, подходящей проволоки в подвале было несколько здоровенных бухт, а я читал про технологию изготовления и даже давным–давно плел кольчужное полотно. В общем, идей родилось масса, времени на их выполнение оказалось много, так что мы тотчас принялись воплощать их в жизнь. Для начала пошли в лес и вырезали весь найденный орешник. Через два часа во дворе было нагружено столько подходящей для изготовления копий и шестов древесины, что любой мало–мальски уважающий себя лесник, окажись он сейчас рядом, просто казнил бы нас на месте без суда и следствия.
В детстве мне очень нравилось строгать, что-то жечь, мастерить, играть – это уже много позже я стал ленивым и толстым. А тогда, в далеком советском прошлом, когда на улицах стояли автоматы с газированной водой, в магазинах было полно эскимо по двадцать восемь копеек, а булочки с маком продавались всего за восемь, тогда любой парень считал счастьем иметь перочинный ножик, самострел, пугач, рогатку и спички. Каждый парень знал, как что поджечь, взорвать, как обмануть автомат на улице, как сделать под колесом трамвая или достать жетон и главное, где взять что-нибудь интересное и как это интересное затем использовать.
В общем, оторвались мы с Мишей по полной программе: копий наделались по самое не хочу, а руки еще несколько дней были зелеными от сока орешника. Сначала мы очищали от коры, затем точили, затем сушили у костра эти простые, но весьма смертоносные деревяшки. Апогеем трудового дня стали насмерть напуганный кот, обиженная Татьяна, сломанная доска забора, убитая наповал курица и два очень уставших, но очень довольных копейщика, коими являлись я и Мих.
Теперь в наших тренировках появился новый обязательный пункт: метание копья.