Глаз голема
Шрифт:
Мистер Хопкинс не спрашивал, что она задумала, и Китти не стала посвящать его в свои планы. Ей нужен было только адрес, а в остальном она не желала иметь с ним дела. Его холодное равнодушие шокировало её. Отныне она собиралась полагаться только на себя.
Миновало десять. Над городом встала луна, полная и яркая. Китти потрусила по пустынным улицам, бесшумно передвигаясь в своих кедах и придерживая на плече тяжелую сумку. Минут через двадцать она нашла место, которое искала: короткий тупичок, по обе стороны которого тянулись какие-то промышленные здания. Забившись в тёмный
Улочка была узенькая, на ней горело всего два фонаря, один — в нескольких метрах от угла, где пряталась Китти, другой — ближе к концу переулка. Эти фонари и висящая над переулком луна создавали довольно тусклое освещение.
Промышленные здания были невысокие, в один-два этажа. Некоторые стояли заколоченные, у других двери и окна были выбиты и зияли чёрной пустотой. Китти долго вглядывалась в них, вдыхая неподвижный ночной воздух. Она всегда держала за правило не пересекать в темноте неизвестные открытые пространства. Но сейчас она вроде бы не видела и не слышала ничего настораживающего. Было очень тихо.
В конце тупичка, за вторым фонарем, стояло трехэтажное здание, немного выше соседних. На первом этаже здания, по всей видимости, когда-то был гараж: посередине фасада виднелись широкие ворота для машин, теперь кое-как затянутые сеткой-рабицей. На втором и третьем этажах были широкие цельные окна — то ли бывшие конторы, то ли квартиры. Все окна были пустые и тёмные — кроме одного, где горел тусклый свет.
Китти не знала точно, в котором из домов находится «надежное место» Мэндрейка, но это освещённое окно, единственное на весь переулок, тут же привлекло её внимание. Некоторое время она пристально вглядывалась в него, но, сколько ни смотрела, ничего разобрать не смогла: окно было затянуто чем-то вроде занавески. К тому же до него было слишком далеко.
Ночь выдалась холодная. Китти шмыгнула носом и вытерла его рукавом. Сердце болезненно колотилось в груди, но девушка не обращала внимания на его протесты. Пришло время действовать.
Она выбралась на тротуар напротив первого фонаря и крадучись двинулась вперёд, держась одной рукой за стену, а другую положив на свою сумку. Глаза её непрерывно бегали по сторонам: она следила одновременно за улицей, за безмолвными зданиями, за чёрными окнами наверху и за занавешенным окном впереди. Через каждые несколько шагов она замирала и прислушивалась, но город молчал, замкнувшись в себе, и она скользила дальше.
Вот Китти оказалась напротив одного из зияющих дверных проемов. Она пристально наблюдала за ним, проходя мимо. По спине ползли мурашки. Однако внутри ничто не шевельнулось.
Теперь она находилась достаточно близко, чтобы видеть, что освещённое окно наверху затянуто куском грязного холста. Холст, очевидно, был не особенно толстый, потому что Китти различила медленно движущуюся за ним тень. Она пыталась понять, что это за тень, но безуспешно: силуэт был человеческий, это ясно, но всего остального было не видно.
Китти пробралась чуть дальше вдоль улицы. Слева от неё зияла ещё одна выломанная дверь, а за ней бездонная тьма. У Китти опять волосы встали дыбом, пока она на цыпочках проходила мимо. Она
Китти поравнялась со вторым фонарем и при его свете принялась разглядывать здание в конце улочки. Теперь она разглядела внутри широкого въезда в гараж, перед сеткой, узкую дверь в боковой стене. Отсюда казалось, что дверь даже слегка приоткрыта.
Слишком хорошо, чтобы быть правдой? Быть может. За годы подпольной работы Китти привыкла относиться ко всему, что кажется слишком лёгким, с большим подозрением. Надо хорошенько оглядеться, прежде чем направляться к этой чересчур гостеприимной двери.
Китти двинулась дальше и в следующие несколько секунд увидела ещё две вещи.
Во-первых, в освещённом окне, всего на миг, снова мелькнула тень, и на этот раз Китти отчётливо разглядела профиль. Сердце у неё подпрыгнуло: теперь Китти точно знала, что Якоб здесь.
А во-вторых, внизу, немного впереди, через дорогу… Свет уличного фонаря падал на стену здания напротив. В стене было узкое окно, а за ним — открытая дверь, и Китти, продвигаясь вперёд, обратила внимание, что свет, падающий в окно, ложится на пол внутри дома длинной косой полосой. Эта полоса была хорошо видна через дверь. И ещё Китти заметила — а заметив это, замерла на середине шага, — что на краю этой косой полосы отчётливо виднеется тень человека.
Очевидно, он стоял у самого окна, прижавшись изнутри к стене здания, потому что на силуэте выделялись только нос и брови. Нос и брови были довольно крупные — очевидно, оттого они и торчали дальше, чем рассчитывал их владелец. А в остальном он затаился превосходно.
Китти, едва дыша, прижалась спиной к стенке. На неё камнем обрушилось осознание: она уже миновала два таких же пустых дверных проема, а до конца улочки остается как минимум ещё два. И велик шанс, что в каждом из них прячется по соглядатаю. Как только она дойдет до дома в конце тупика, ловушка захлопнется.
Но кто поставил эту ловушку? Мэндрейк? Или… — это была новая и ужасающая мысль — или мистер Хопкинс?
Китти скрипнула зубами от злости. Если она пойдёт дальше, то окажется в окружении. Если отступит, то предоставит Якоба судьбе, которую уготовили ему волшебники. Первый вариант, по всей вероятности, равносилен самоубийству, но второе следует предотвратить любой ценой.
Китти поправила лямку сумки, так, чтобы до неё удобнее было добраться, и расстегнула молнию. Сжала в руке первое попавшееся оружие — это был жезл инферно, — и пошла вперёд, не сводя глаз с фигуры в дверном проеме.
Фигура не шелохнулась. Китти пробиралась все дальше, держась у стены.
И тут из ниши прямо перед ней выступил человек.
Его тёмно-серая форма почти сливалась с ночным мраком — даже теперь, когда он стоял в двух шагах от Китти, его массивная фигура была еле видна — призрак, явившийся из царства теней. Но голос, хриплый и низкий, был вполне материальным.