Глаз Охотника
Шрифт:
Она крепче сжала амулет, ища в нем силы, но это не помогло. Тогда эльфийка медленно, очень медленно протянула руку к лежащему рядом мечу. На лбу ее выступил пот, от напряжения она сильно сжала зубы, а сосущая, манящая темнота все сильнее заволакивала ее сознание.
Но вот наконец Риата дотянулась до нефритовой рукоятки и стиснула ее в руке, с отчаянием вспомнив предостережение матери: «У него есть и другое имя… Но страшна цена… Смертные могут не пережить…» У нее не было выбора!
Собравшись с последними силами, Риата прошептала: «Дюнамис». Внезапно она почувствовала
Риата увидела червя, который в панике бросил Фэрил и устремился назад к колодцу. Пораженная ужасом и отвращением, Риата кинулась вперед. В два скачка настигла она склизкую гадину, половина туловища которой уже скрылась во мраке колодца. Не медля ни секунды, Риата вонзила Дюнамис в липкую черную массу, из которой во все стороны брызнули кровь и слизь. Чудище заметалось в агонии и скрылось в колодце.
Напрасно Риата вглядывалась во тьму, прорезанную ярким светом, исходившим от меча: кроме комьев слизи и черной крови, ничего не было видно.
Неестественная темнота рассеялась, и мягкий звездный свет заполнил все вокруг. Риата вновь прошептала: «Дюнамис», и свечение исчезло, уступив место мягкому блеску сильверона. В тот же миг Риата совершенно лишилась сил и, не в силах более стоять на ногах, рухнула на землю. С трудом приподнявшись, она заметила лежавшие рядом в луже крови останки Рейго. Волна тошноты нахлынула на эльфийку, и она отползла в сторону, повалившись на землю рядом с друзьями. Урус, Араван и Халид пытались подняться, но когда Риата посмотрела на Гвилли и Фэрил, лежавших порознь чуть дальше, сердце ее застыло от ужаса: варорцы не шевелились.
Глава 30
КАНДРА
ОСЕНЬ, 5Э989
(настоящее время)
Урус поднялся было на ноги, но тут же упал рядом с Риатой и надломленным голосом произнес:
— Дорогая, ты как?
Эльфийка с трудом прошептала:
— Урус, ваэрлинги… не шевелятся…
Человек подполз к Фэрил. Вся покрытая кровью и слизью, дамна, к счастью, не пострадала, в чем Урус убедился, разорвав ее одежду и тщательно осмотрев малышку. Риата подоспела как раз вовремя — чудовище не успело начать свое мрачное пиршество. Урус приник ухом к груди дампы:
— Она жива, но дышит еле-еле…
Араван в это время осматривал баккана.
— А вот Гвилли не дышит, хоть сердце еще и бьется слабо.
Эльф зажал нос недвижному варорцу и через рот стал делать искусственное дыхание.
Риата в это время, с Дюнамисом в руке, поползла к своей сумке, настойчиво повторяя при этом:
— Халид, разведи огонь. Вскипяти воды для чая.
— Для чая? — Халид в изумлении уставился на эльфийку.
— О Адон! — нетерпеливо бросила Риата, добравшись наконец до своих вещей. — Делай, как я говорю.
Только сейчас эльфийка заметила, что сжимает в руке амулет Аравана, который заметно потеплел, хотя и был еще достаточно прохладным. Оставалось непонятным, как она умудрялась
Риата порылась в сумке и извлекла из нее маленький мешочек.
— Гвинтим? — спросил Араван, и эльфийка кивнула.
Она встала на ноги и шатаясь побрела к тому месту, где Халид сумел уже развести костер и подвесить котелок на небольшом походном треножнике. Сам же он сидел над растерзанным телом своего погибшего товарища и, раскачиваясь из стороны в сторону, тихонько стонал. Халид никак не мог оторваться от созерцания останков Рейго, и Риате пришлось силой повернуть его к себе.
— Не смотри на него! Он не хотел бы предстать перед тобой в таком виде.
Но Халид как будто не слышал ее.
— Я ведь все понимал, но ничего не мог сделать, ничего… А теперь он мертвый…
Риата потрясла его за плечо:
— Никто из нас не мог ему помочь, слышишь, никто! Эта гадина из колодца нас заворожила. Когда я смогла овладеть собой, Рейго был уже мертв… Если бы не Гвилли и не мой меч, неизвестно, что сейчас было бы со всеми нами.
Риата достала шесть маленьких золотистых листочков из мешочка с гвинтимом и, бросив их в котелок, заварила чай, мятный аромат которого немедленно вытеснил отвратительное зловоние, царившее над лагерем. Первую чашку она протянула Халиду, вторую и третью — Урусу.
— Вот, возьми: выпей сам и напои Фэрил.
Человек посмотрел на эльфийку с немым вопросом в глазах.
— Риата, взгляни-ка на малышку, — попросил он.
Дара нагнулась над Фэрил, которую Урус заботливо завернул в чистую простыню, и судорожно вздохнула: в густой копне ее волос серебрилась седая прядь.
У Риаты все похолодело внутри. Он забирает жизнь… десятки лет могут быть вычеркнуты из жизни смертного… Ведь мать предупреждала ее!
Риата взяла себя в руки: друзья нуждаются в ней, нельзя их подвести.
— Напои ее чаем. Давай маленькими глоточками. И сам выпей, Урус.
Она внимательно присмотрелась к любимому: в его гриве не появилось новых седых волос.
Следующие две чашки предназначались для Аравана и Гвилли. В облике эльфа ничего не изменилось, а вот виски баккана посеребрила седина. Риата сорвала с головы Халида тюрбан — под ним тоже змеились белые пряди.
Эльфийка закрыла лицо руками. О Адон, ну чем же я лучше этого мерзкого червя из колодца?
Чудодейственный напиток из гвинтима вернул друзей к жизни: Фэрил и Гвилли почувствовали себя гораздо лучше и спокойно заснули. Как только силы возвратились к Риате, Урусу, Аравану и Халиду, они перенесли варорцев подальше от колодца, а потом вернулись за вещами. Останки Рейго бережно завернули в чистую простыню. Друзья собирались предать их огню ритуального костра на рассвете.