Глаза Лорен
Шрифт:
Она вздернула подбородок.
— Это следует понимать так, что ты готов выступить добровольцем?
Его рука опустилась.
— Черт, нет, конечно. Я не играю в эти игры. На твоем месте я бы постарался убедить ее привести с собой Брэди…
Шлеп!
Звук, с каким ее раскрытая ладонь прошлась по его челюсти, напугал Лорен, зато, похоже, не причинил никаких неудобств Кэлу. Он даже выглядел довольным, обнажив зубы в яростной ухмылке.
— О, дорогая, что это такое я говорю? Две женщины и мужчина — как это политически некорректно с моей стороны.
Она сжала кулаки. Впервые в жизни ее охватило непреодолимое желание пролить кровь. Еще один взгляд в тайники собственной души, еще одно открытие, без которого она вполне могла бы обойтись…
А потом Лорен осенило: он специально заводил ее, чтобы она набросилась на него.
— В чем дело? Я-то полагал, что любовь втроем — вполне обычное дело при твоей работе.
А это тут при чем? Ее дурацкая ложь в самый первый день о том, что она пишет эротические романы? Лорен внимательно вглядывалась в лицо Кэла. Нет, дело не только в этом, должно быть что-то еще. Тем не менее, ей придется признаться в том, что она солгала. Вероятно, она и не сможет довериться и открыться ему так, как ей того хотелось, но зато она должна будет сказать ему правду. А сейчас ей хотелось знать, почему он дразнит ее.
Лорен глубоко вздохнула и разжала кулаки.
— Ну, хорошо, ты почти добился своего, но теперь я успокоилась.
Что-то сверкнуло в его глазах, но он лишь скептически поднял бровь в ответ.
Она спокойно встретила его взгляд.
— Так ты готов сказать мне, для чего затеял ссору?
И снова в выражении его лица и глаз что-то на мгновение изменилось, но это быстро прошло.
— Затеял ссору? Я-то думал, что проявил достаточное понимание всего предприятия, если не считать того, что отказался быть третьим. Но, быть может, если ты меня хорошенько попросишь… — Он снова понизил голос. — После небольшого разогрева…
— Забудь об этом, Кэл, — перебила она его. — Я больше не ударю тебя, что бы ты ни говорил, так что можешь перестать нести чепуху.
— Ты, очевидно, понятия не имеешь, как далеко я могу зайти. — Он снова оскалил зубы в своей волчьей ухмылке, но на виске у него запульсировала жилка.
Губы Лорен презрительно искривились.
— Напротив, мне кажется, я это ясно представляю себе, но у тебя больше ничего не получится. Мы оба знаем, что ни Марлена, ни Брэди не являются объектом моего сексуального интереса. — Она беспомощно пожала плечами. — Я просто хочу тебя.
Я просто хочу тебя.
Кэл оторвался от нее и подошел к окну, но ее слова эхом звучали у него в голове. Последние остатки гнева, за который он так отчаянно цеплялся, испарились без следа, оставив зияющую черную дыру, которая властно звала и затягивала его. Он снова попытался вызвать гнев, но тщетно. А потом Лорен опять подошла к нему. Она стояла так близко, что он спиной чувствовал исходящее от нее тепло. Да-а, от нее не убежишь.
— Я только что поссорился с моим папашей, — сказал Кэл, глядя на залитый светом прожекторов двор. В голове отстранено промелькнула мысль: поскольку гостей на ранчо не осталось, можно отключить освещение после наступления
— Мне очень жаль. И крепко?
— Я чуть не ударил его. — Кэл поднял руку и принялся массировать свою шею.
Лорен поймала его за руку.
— Должно быть, он сам спровоцировал тебя, — мягко заметила она.
Его тело тянулось к ней помимо его воли, словно по собственному хотению. От нее божественно пахло.
— Похоже, ты в этом уверена.
— Так оно и есть. Ты не набросился бы на своего отца — вообще на любого человека, если бы тебя не вынудили к этому.
Влажные пряди волос прилипли к ее лбу, и испарина увлажнила кожу. Если бы он только мог зарыться лицом меж ее грудей, если бы только она обняла его…
Но он не заслужил подобного утешения, напомнил он себе.
Кэл хрипло рассмеялся.
— Я набросился на тебя, помнишь?
Лорен небрежно отмахнулась.
— Я могу позаботиться о себе. А вот Зейн в настоящий момент оказался беззащитен, и ты знаешь об этом. — Она погладила его по голове. — Ты поступил правильно. Хотя в следующий раз можешь просто рассказать мне, что случилось.
Он не ответил, но прижал ее ладонь к своему лицу.
— Расскажи мне об этом, — попросила она.
К своему ужасу, Кэл почувствовал, как глаза его наполнились слезами. Он прижался губами к ее благоухающей ладони и забормотал в нее:
— Я пытался заставить его замолчать, но он не хотел.
Лорен взяла его лицо в свои руки.
— Продолжай.
Кэл сильнее сжал ее ладонь.
— Он сказал, что гордится мной, всегда гордился. Он сказал, что я был хорошим парнишкой и что он всегда знал, что из меня получится настоящий мужчина. Он сказал… сказал…
— Он сказал что, Кэл?
Он сделал глотательное движение, чтобы прочистить горло.
— Он сказал, что у меня доброе сердце, как у моей матери.
Молчание. Кэл ждал, что она спросит: «И что дальше?» или «Так в чем же дело?» Вместо этого она прижала его голову к своей груди. Он жадно обнял ее обеими руками.
— Он прав. Ты хороший человек, Кэл Таггерт, и твоему отцу придется ответить за то, что он не сказал тебе этого раньше и не говорил каждый день.
При этих ее словах сердце его открылось, как под ножом хирурга. Она поняла его.
А потом его вдруг охватил страх. Святой Боже, она видела его насквозь. С таким же успехом она могла просто вскрыть ему грудную клетку, потому что у него возникло ощущение, будто сердце его выпрыгивает из груди, беззащитное и раненое, выпрыгивает сюда, в комнату, где с ним может случиться все, что угодно.
Кэл попытался отстраниться, но Лорен не отпускала его, утешая и успокаивая. А потом, как-то неожиданно, он выбросил все происшедшее из головы. Все, что имело значение сейчас, — это тепло тела Лорен и утешение, которое она предлагала.
Он оторвал голову от шелка ее блузки и неловко отыскал ее губы. Поцелуй получился коротким, но страстным, и Лорен вернула его с тем же жаром.
Когда он поднял голову, она застонала и потянулась за его губами, словно не желая расставаться с ним. Она легонько укусила его за верхнюю губу, потом поцеловала в уголки рта, прежде чем прикусить нижнюю губу.