Глаза Младенца
Шрифт:
Теперь нас уже было трое. Нет четверо, я забыл про Тома. Когда мы уже прилетели на Марс, и нашей дальнейшей судьбой занялись ответственные люди, как обещал учёный, Том спросил, что это я какой-то странно грустный и счастливый одновременно. Я сказал, что стал отцом, и поэтому счастлив, а озабочен, потому что теперь отвечаю не только за Лили, но и за ребёнка. Том от всей души поздравил меня. Он был тоже счастлив за меня и… озабочен, озабочен моим будущим и поиском своего места в нашей с Лили семейной жизни.
Когда все проблемы были решены – нам, бывшим десантникам, поменяли, точнее, искусственно исказили биокод, создали
Бортмеханик, благодаря совету и участию профессора, решил продолжить деятельность в научных космических экспедициях. Работа та же, только вместо десантного челнока научный корабль, а вместо патрулирования и военных операций длительные полёты к дальним планетам. Он об этом как раз и мечтал.
Манго-10 решил вложить деньги в хороший бизнес, а пока поразвлечься после продолжительных невзгод.
Я обнял бортмеханика, пожелав успехов в дальних странствиях. Пожал руку Манго-10, пожелав удачных капиталовложений. Том обнял бортмеханика, а к Манго-10 даже не подошёл, они просто обменялись ненавистными взглядами. И мне так сильно захотелось, чтобы они никогда больше не встречались по жизни и постепенно забыли о существовании друг друга и своей ненависти.
– Том, полетим со мной на Землю? – предложил я ему, когда мы остались вдвоём. – Найдёшь хорошую девушку, я и Лили, если надо будет, всегда поможем тебе. Женишься. Будем вместе вести бизнес, и радоваться жизни. Мы же с тобой друзья, нам нельзя расставаться.
Том посмотрел мне в глаза, словно заглянул в душу. А в душе у меня были глаза Младенца. Нет, он их не увидел, но он почувствовал, что их вижу я.
– Я вполне возможно прилечу на Землю, и вполне возможно мы будем вместе вести бизнес и радоваться жизни, но не сейчас. Давай немного отдохнём друг от друга. Наша дружба от этого, я думаю, не пострадает, а только укрепится. Лексис, у тебя есть Лили и скоро родится ребёнок, поживи для них. Начни новую жизнь, как тебе советовал наш пилот, – Том сделал паузу, и мы оба подумали, что самоотверженным геройским поступком он не просто советовал, а больше завещал. – Забудь прошлое, а я буду иногда выходить на связь, а позже приеду в гости.
Я подумал, что Том, наверное, прав. И дело даже не в том, что он не хотел помешать мне в новой семейной жизни. Он не хотел напоминать своим присутствием о прошлом. Когда приходит любовь, дружба должна немного уступить место. А чтобы началась новая жизнь, надо постараться оставить всё старое в прошлой жизни.
Да, я посчитал тогда, что Том был прав. Я очень сильно любил Лили и своего ребёнка, и мне хотелось жить только новыми стремлениями, чтобы на меня перестали смотреть глаза Младенца. Но потом, через год, я понял, что настоящая дружба ничем не уступает настоящей любви. И в новую жизнь необходимо всегда брать самое чистое и светлое из старой. С пустого места ничего не может начаться. Жаль, что я в тот момент по-настоящему это не осознал.
– Чем же ты хочешь заняться? – грустно спросил я.
– Толком не знаю, но есть советы хороших людей. Вполне возможно я их приму.
– Значит, ты останешься на Марсе? – спросил я, немного догадываясь об этих советах.
– Да, останусь.
– Том, береги себя. Пообещай мне, что мы через некоторое время обязательно встретимся.
– Обещаю, – ответил он.
– Смотри, не нарушь своё обещание, данное другу, – сказал я.
– Конечно, Лексис, – Том улыбнулся, и мы сердечно обнялись.
Мы
Лили меня удивляла всё больше и больше. Почти десять лет провести на ледяной Европе, редко посещая Марс, свыкнуться с неземными суровыми условиями, сковывающим комбинезоном и шлемом, а потом вернуться на Землю и запросто освоиться в новых условиях. Только сила тяжести Земли некоторое время пыталась бороться с Лили. Но Лили победила, интенсивно заставляя работать своё тело. Она легко и полностью поменяла свои профессиональные обязанности. Прощай ненайденная внеземная жизнь Европы, здравствуй флора Земли. Она часами сидела в Сети, изучая ботанику, генетику выращивания фруктовых деревьев, защиту от насекомых, технологии ухода, сбора урожая и многое другое. Познакомилась с другими фермерами, находящимися не очень далеко от нашей усадьбы, и часто советовалась с ними. А меня просила больше изучать используемую технику в садоводстве, а также рынок и сезонные особенности продажи фруктов.
Я старался превратиться из десантника в садовода, но не очень получалось. Мне нравилось заботиться о Лили и сыне, который должен был уже скоро появиться на свет. Это волновало меня больше всего. Лили видела моё особое внимание к ней, и говорила, что она чувствует себя замечательно, и не надо мне излишне волноваться. Но и она заботилась обо мне, пытаясь заглянуть в мой мир и понять, затягивается моя рана или ещё сильно болит. Она старалась чаще находиться рядом со мной или занять меня каким-нибудь делом, чтобы отвлечь от воспоминаний. Но глаза Младенца продолжали смотреть на меня. И я в поту просыпался среди ночи, стараясь в последний момент не разбудить Лили, или неожиданно уходил в себя среди белого дня, отключаясь от всего происходящего вокруг.
У меня родился сын – Поль. Славный мальчик, похожий глазами и некоторыми чертами лица на Лили. Но Лили говорила, что рот и нос мой, и характер, похоже, будет, тоже, как у меня. Лили предложила назвать его в честь дедушки, а я – в честь пилота, благодаря которому я не погиб и встретился с ней. Лили не спорила и сразу согласилась со мной. В те дни мы были очень счастливы. Вокруг была только любовь, красота и созидание – что ещё надо человеку?
Сын подрастал, сад процветал. О Лили уже знала вся округа. Она заражала своим счастьем и жизненной энергией всех людей – и нанимаемых рабочих, которым хорошо платили, и соседей, которых очень уважали, и партнёров по бизнесу, которых ценили. Короче, всех, с кем общалась или вела дела. Ко мне тоже относились хорошо, но считали немного странным. Иногда казалось, что те, кто не мог меня ближе узнать, судили обо мне просто – раз я являюсь мужем Лили, значит, наверное, тоже человек неплохой. А меня, в общем, устраивало такое отношение людей.