Глаза ребёнка
Шрифт:
— Помнишь, мать Ли Харви Освальда решила написать книгу? Она хотела назвать ее «Роль матери в истории».
Мастерс усмехнулась, не спуская глаз с Сони. Салинас же, казалось, тем временем полностью овладел ситуацией.
— Когда, — спокойно спросил он, — вы в последний раз говорили с Рикардо?
Соня задумчиво опустила взгляд.
— В ту пятницу. Когда моего сына в последний раз видели живым.
— И о чем вы говорили?
— Что мать Елены собирается в Италию вместе со своим дружком. И это несмотря на то, что произошло между Еленой
Настроение в зале изменилось. Присяжные настороженно прислушались. Мариан Селлер перестала протирать очки, вся обратившись в слух.
— Вы что-то сказали в ответ на его слова? — спросил Салинас.
— Да, — произнесла Соня, не поднимая глаз. — Я сказала, что готова приехать к нему — в тот же самый день, если ему нужна моя помощь. Но он ответил, что в состоянии сам позаботиться о Елене и что будет лучше, если я пошлю ему те деньги, которые потратила бы на авиабилет. Тогда я сказала, что подумаю и мы еще поговорим об этом, когда он позвонит в следующий раз. — Последние слова она произнесла укоризненным тоном, словно не могла поверить, что ее сын был способен поступиться ее присутствием ради денег. — Еще он сказал, что теперь у него есть могущественные друзья, которые помогут ему.
Паже сразу понял, что фраза «про могущественных друзей» вырвалась у нее помимо воли. Салинас выглядел обескураженным.
— Это она про людей Коулта, — шепнула Кэролайн.
— Вы часто говорили с Рикардо? — спохватился Салинас.
Услышав этот вопрос, Соня оживилась и, с гордостью посмотрев в сторону присяжных, произнесла:
— Каждую среду и субботу — с тех пор как он окончил университет. Рикардо никогда не забывал звонить мне. Ни разу за двенадцать лет.
Салинас понимающе посмотрел на нее.
— Но он больше не позвонил? Ни в субботу, ни позже?
Соня снова опустила глаза:
— Нет, не позвонил.
— Вы пробовали позвонить ему сами?
— Я хотела, чтобы он сам позвонил мне. — У нее задрожали губы. — Я думала, он расстроился из-за денег.
— Так вы пробовали позвонить ему?
— Я была очень зла на него, — сказала миссис Ариас, заламывая руки; на ее глаза навернулись слезы. — Понимаете, я совсем забыла, какой он — мой Рики.
Кэролайн понимала, что ей будет непросто добиться того, что она задумала.
Когда она встала, в ее взгляде, обращенном на Соню Ариас, сквозила растерянность.
— Что именно вы имели в виду, когда говорили, что Тереза Перальта не смогла стать поддержкой для вашего сына? — спросила адвокат.
Соня понимающе усмехнулась:
— Я имела в виду духовную поддержку. Она никогда не ценила того, что он не такой, как все, — его воображения, привлекательности, его непохожести на других мужчин. По-вашему, много ли найдется отцов, которые относились бы к своей дочери с такой беззаветной
Кэролайн сохраняла непроницаемо-учтивое выражение.
— Таким образом, говоря о том, что миссис Перальта никогда не поддерживала Рики, вы не имели в виду финансовой поддержки?
Соня насторожилась.
— Нет.
— Но ведь она содержала его на протяжении пяти лет замужества, не так ли?
— Только после того, как он оставил адвокатскую практику. Он хотел основать собственное дело.
— Сколько раз Рики уходил с работы?
— Три. — Соня выглядела все более раздраженной. — Но один раз он оставил службу, потому что поступал в бизнес-школу. Рики говорил, что ему необходимо приобрести навыки предпринимателя.
— И отправил его в эту школу не кто иной, как Тереза? Учиться на магистра управления.
— Да, это так, — неохотно признала Соня.
— А затем она же дала ему деньги, чтобы он смог открыть собственное дело?
— Возможно, — миссис Ариас пожирала ее глазами, — но я тоже давала.
— Известно ли вам, куда пошли эти средства? Будь то деньги Терезы или ваши?
— Нет. — Соня на секунду замешкалась. — Рики преследовали неудачи.
Кэролайн держалась подчеркнуто холодно.
— Кто содержал Рики, до того как они поженились? — спросила она.
Соня Ариас смешалась.
Кэролайн подумала, что этот акт следовало бы назвать «Истинное лицо Рикардо Ариаса». Краем глаза она заметила, что Виктор Салинас начал проявлять нетерпение.
— Его содержали мы, — наконец ответила свидетельница. — И позвольте мне внести ясность. Я помогала им все студенческие годы, когда Тереза родила. Мне самой пришлось устроиться на работу.
— А сам Рики, он когда-нибудь зарабатывал деньги? — не унималась Кэролайн.
— Возражаю! — с места выкрикнул Салинас. — Трудовая биография мистера Ариаса не имеет отношения к делу.
— Да что вы? — парировала Кэролайн. — Не вы ли подняли вопрос о том, считает ли миссис Ариас, что у ее сына могла быть склонность к суициду? Как можно судить об этом, не ознакомившись с его биографией?
Лернер согласно кивнул.
— В каком-то смысле вы правы, адвокат, — заметил он. — Продолжайте.
В ожидании ответа Кэролайн снова повернулась к Соне Ариас.
— Мне трудно припомнить те места, где мог работать Рики, — желчно изрекла она.
Кэролайн помолчала, обдумывая следующий вопрос.
— Как насчет того времени, когда он еще жил с вами дома? — как бы невзначай спросила она. — Когда он учился в школе. Работал он или нет?
Соня растерянно молчала.
Мастерс было любопытно наблюдать, как та, боясь попасть впросак, мучительно пытается прочесть ее мысли. Наконец Соня решилась:
— Это было так давно.
— Позвольте мне помочь вам, — вежливо вызвалась Кэролайн. — По-моему, когда Рики было семнадцать, он летом подрабатывал в спортивном магазине Бернхарда — в Бронксе, неподалеку от вашего дома?