Глаза убийцы
Шрифт:
— Я хочу увидеть, напомнит ли нам Человек тьмы кого-то из тех, кого мы знаем. Не старайся смотреть на него слишком внимательно — пусть все произойдет само собой.
Актриса села на пол перед телевизором.
— Теперь я понимаю, почему мальчишка назвал фильм комиксом, — сказала она через несколько минут после начала, когда Человека тьмы взрывом вышвырнуло в окно лаборатории. — Все это чушь.
— Тебе он кого-нибудь напомнил?
— Пока нет. — Она встала. — А персиковое мороженое все еще в холодильнике?
— Конечно.
Кэсси
— Что такое? — спросил Лукас.
— Верни эту сцену.
Он остановил запись и перемотал пленку. Они еще раз молча посмотрели танец.
— Пока ничего не говори, — попросил Дэвенпорт.
— Хорошо. Давай смотреть дальше.
Он наблюдал за Кэсси, которая все больше и больше погружалась в фильм. В конце она сказала:
— Дрянь, но есть несколько сильных эпизодов.
— Так что же ты увидела?
— Знаешь, я отношусь к людям, которые кричат: «Долой полицию!» — сказала она, пристально посмотрев на него.
— Ну да…
— Я и те, с кем мне приходится общаться.
— Да.
— И мне ненавистна мысль о том, что полиция следит за людьми и так далее.
— Продолжай.
Она посмотрела на пустой телевизионный экран, нахмурилась и сказала:
— Человек тьмы напоминает мне одного актера из нашего театра. На самом деле он совсем на него не похож. У него другая фигура, да и выглядит он иначе. Но у него аура Человека тьмы. И иногда он двигается так же.
— Ладно. Никуда не уходи.
Он быстро зашел в гостевую спальню, огляделся по сторонам и увидел на кровати ксерокс картины «Циклоп» Редона.
— Зажмурься, — сказал Лукас, вернувшись. — Я собираюсь показать тебе картинку. Ты должна посмотреть на нее секунду, а потом снова закрыть глаза. Чтобы получить мгновенное впечатление… Откроешь глаза после того, как я тебя попрошу.
— Хорошо.
— Давай, — сказал он и поднес ксерокс к ее лицу.
Женщина открыла глаза и не стала их закрывать, тогда он быстро убрал листок за спину.
— Боже мой, — прошептала она. — Я чувствую себя Иудой.
— Кто это?
— Возможно, Карло Друз. Ты видел его, когда в первый раз пришел в театр. Он тренировался на сцене.
— Я это чувствовал, — сказал полицейский. Его охватило возбуждение, и он вздрогнул. — Проклятье, он ведь жонглер? Человек, которого люди не видят без грима. Я знал, что он попадался мне на глаза.
— Я чувствую себя…
— Плевать! — рявкнул он. — Ты видела свою подругу Элизабет. Хочешь взглянуть на женщину в Мейплвуде? Мы считаем, что он воспользовался отверткой…
— Нет, нет…
— В театре есть его снимки? Для рекламы, вообще любые?
Кэсси
— Все его лицо покрыто шрамами. Он не любит, когда его фотографируют. Иногда он пользуется косметикой, чтобы их скрыть… но лучше всего он чувствует себя в театральном гриме. Именно в таком виде он обычно снимается — полностью загримированным. Я не знаю, существуют ли обычные фотографии Друза…
— А мы можем попасть в театр?
Она колебалась.
— Я могу провести нас в здание, но офис заперт. Если мы туда проникнем, ты сможешь посмотреть личные дела… Я даже не знаю.
— Давай, Кэсси, — немного мягче сказал Дэвенпорт и коснулся ее плеча. — Мы не собираемся устраивать революцию. Мне всего лишь нужны снимки этого парня.
— Хорошо, — со вздохом сказала она, шагая за Лукасом в спальню. — Я чувствую себя омерзительно, но мне в голову приходят и другие вещи… Карло не любил Элизабет, да и она относилась к нему плохо.
— Она собиралась его уволить? — спросил полицейский, надевая рубашку.
Кэсси пожала плечами.
— Кто знает? Считалось, что ей не нравится его внешность. Он очень неплохой актер.
Лукас остановился и посмотрел на Кэсси.
— Друз мог это сделать? Способен ли он на убийство?
Она содрогнулась.
— Из всех кого я знаю… да, я бы сказала, что он более других способен на это. Но без страсти. Я не понимаю, почему преступник выкалывает глаза. Если бы Карло захотел кого-то убить, он бы его прикончил, а потом спокойно ушел.
— Любопытная мысль, — задумчиво сказал Дэвенпорт. Он надел спортивную куртку, затем нашел в нижнем ящике бюро кожаный футляр и сунул в карман. — Пойдем посмотрим.
По дороге Лукас сказал:
— Помнишь, когда я увидел Друза на сцене, то спросил у тебя, где он был во время убийства Армистед. Ты ответила, что он весь день находился где-то в театре.
— Да… — Она нахмурила брови. — Он там был. Но люди все время приходят и уходят. На противоположной стороне улицы продают булочки с корицей, чуть дальше по Седар — чизбургеры. Никто не обращает внимания на эти перемещения. А от театра до дома Элизабет всего десять минут ходьбы.
— Однако у тебя было ощущение, что он находился рядом?
— Да. Но точно я не могу вспомнить… Меня допрашивал полицейский на следующий день — может быть, он знает?
— Если он расправился с Армистед, как объяснить фальшивый телефонный звонок? — спросил Дэвенпорт. — Мы пришли к выводу, что убийца хотел уточнить, где она находится.
— Наверное, это звучит глупо, но кто-то мог просто рассчитывать на контрамарку.
— Именно такие вещи обычно портят любое расследование — попытки найти объяснение всему сразу, — признал Лукас. — Но этот звонок кажется мне странным. Я все еще думаю… Даже не знаю.