Глазами любопытной кошки
Шрифт:
Мы вытягивали шеи и пытались снимать происходящее на камеру, одновременно увиливая от опасностей Урумчи: туристических автобусов, ехавших прямо по тротуару, и жирных верблюдов с их скучающими погонщиками, которые развлекали народ и норовили отдавить нам ноги.
ПОВОДЫ ДЛЯ ПРАЗДНИКА
11 сентября 2006 года мы праздновали первую годовщину моего проекта «Сорок дней и тысяча и одна ночь». Это был замечательный день. Мелисса принесла очень вкусный нанот Абдусалама. Мы с ней съели по ложечке желе из розовых лепестков, приготовленного Мухаммедом, доктором традиционной
«В Китае все не слава богу» – эти слова стали нашей новой мантрой. Я так и не разобралась, как купить местную сим-карту, а из номера отеля можно было позвонить только в другой номер. Мелисса соскучилась по дому и мужу, и мы отправились искать телефон. На уличном рынке оказалось множество киосков и столиков с маленькими красными телефонами. Дозвонились с нескольких попыток. Потом звонок отметил, сколько минут мы проговорили.
Отличная новость! Мой чемодан приехал! Из центра Урумчи до аэропорта – сорок минут на машине; путь лежал через кварталы многоэтажек и промзону.
Охранник на входе в аэропорт потребовал предъявить билет. У меня был посадочный талон на рейс из Исламабада в Кашгар, но этого оказалось недостаточно; требовался именно билет. Хорошо, что остался чек после покупки авиабилета на рейс Абу-Даби-Исламабад, по форме он напоминал нужный документ, и, поскольку охранник не умел читать по-английски, это сработало. Я уже издалека увидела свой светло-коричневый чемодан – чемоданной эпопее длиной в шестнадцать дней пришел конец. Ура!
ОБЕД У ПАШИ
Моя подруга Паша – одна из красивейших женщин в Китае. Ее родственники, с которыми я познакомилась два года назад, пригласили нас с Мелиссой на обед. Как раз было что отпраздновать! Мы поднялись по резной позолоченной лестнице, ведущей на верхний этаж ресторана, интерьер которого являлся образцом элегантного уйгурского стиля. В глазах пестрило от канделябров, дорогой парчи, штор с бахромой и тончайшего тюля. Даже плетеные стулья были необычными, с множеством деталей.
Нам предстоял экзамен по уйгурскому ресторанному этикету. Даже в шикарных ресторанах счет оплачивают сразу после заказа. Официантка принесла медный чайник, и сестра Паши Камелия, директор строительной компании, которая была в сшитом на заказ костюме, принялась ухаживать за всеми гостями, сидевшими за столом. Она плеснула немного чая в каждую чашку, чтобы сполоснуть ее, и вылила содержимое в пластиковый контейнер, сделанный в виде миниатюрной мусорной корзины. Затем наполнила чашки ароматной золотистой жидкостью и тщательно протерла блюдца салфеткой. В Синьцзяне принято, чтобы хозяин или глава семьи перед едой чистил все тарелки и приборы. Я и сама знаю, как в пустыне песчинки просачиваются буквально всюду, поэтому подумала, что этот обычай, наверное, остался с тех времен, когда уйгуры кочевали по пустыне и все вокруг было покрыто слоем пыли.
Если чай кончался, Камелия подливала еще. Как только приносили новое блюдо, она брала палочки и подкладывала несколько кусочков каждому на блюдце. За уйгурским столом не принято передавать приборы или еду, неприлично тянуться через стол или ставить на него локти. Несмотря на то что это был дорогой ресторан, официантка сложила салфетки и одноразовые деревянные палочки на краю стола, а раздала их всем Камелия.
Блюда приносили одно за другим: для начала бараний шашлык на больших шампурах, приправленный красным перцем и кориандром. Каждая порция состояла
Камелия отвела нас на верхний этаж рынка тканей, где сидели портные. Тут и снимали мерки, и шили прямо на месте – на машинках с ножным приводом. Десятки лавочек предлагали пошив всех видов национального платья и костюмов для танца живота. Костюм ручной работы, сделанный на заказ, стоил пятьдесят долларов. В США это обошлось бы в семьсот долларов, не меньше! Мы с Мелиссой заказали по четыре костюма и еще по паре танцевальных туфель с вышитым золотой нитью цветочным узором.
Племянница Паши Самира сказала:
– Урумчи – большой город. У нас есть даже обезжиренные самосы.В одном ресторане вместо бараньего жира кладут большие куски лука.
Вниз по переулку в кафе с обычными столиками и самым грязным полом, который я только видела в жизни, нам подали чай. Самира ополоснула чашки, точь-в-точь как вчера делала ее тетя, вылила их содержимое в пластиковое ведерко для мусора и подала нам свежий чай.
ОРИГИНАЛЬНЫЙ ГОРОД
Пробыв в Урумчи несколько дней, мы решили отправиться дальше, в Турфан. Отели в Урумчи оказались безликими бетонными коробками с таким же унылым персоналом. Но через два с половиной часа мы приехали в Турфан, что лежал к востоку от Урумчи; нас провели по улице под навесом из оплетенных диким виноградом арок к гостинице, где были комнаты на любой вкус: дешевые многоместные спальни, номера по средней цене и роскошные апартаменты для тех, кто мог себе это позволить. Потрясающее место с узорчатыми резными колоннами и зарослями дикого винограда! Блуждая по огромному гостиничному комплексу с куполами пастельных тонов, мы услышали музыку. Это оказалось выступление фольклорного танцевального ансамбля, и мы поспешили на шоу.
Юные девушки выстраивали различные фигуры, абсолютно синхронно проплывая по сцене и кружась. После выступления региональных фольклорных ансамблей (среди них была акробатическая мужская труппа и пантомима о романтических влюбленных в зарослях дикого винограда) на сцену вышел флейтист и сыграл мелодию, которая вызвала у меня странные и удивительные ощущения – он имитировал голоса разных птиц. Местами исполнение было таким быстрым, что я удивлялась, как он успевает дышать. Перкуссионист не отставал, играя на дапе,который держал в одной руке, тихонько барабаня по нему пальцами обеих рук – для этого требуется огромная физическая сила. На канунеиграли молоточками. (На Занзибаре на кончики пальцев надевали металлические наконечники и ими щипали струны.)