Глиняная Библия

Наварро Хулия

– Раковая опухоль могла захватить и кишечник.

В этот момент в кабинет вошла Мария, а вслед за ней – Антонино.

– Привет, папа. Где ты пропадал?

– Был занят кое-какими делами.

– У тебя усталый вид.

– Давайте поговорим об операции Кэрол.

– По моему мнению, опухоль могла распространиться у нее не только на желудок, но и на кишечник. Не знаю, с чем мы столкнемся, когда начнем делать операцию.

– Но ее необходимо сделать.

– Эта женщина в таком возрасте…

– Да. Ей столько же лет, сколько и мне.

–

Однако здоровье у нее совсем не такое, как у тебя, – возразила Лара.

– Ну и что вы предлагаете? Назначить ей болеутоляющие средства, и пусть себе потихоньку умирает?

– Я думаю, что нам следует провести повторное обследование и сделать более точную экографию, – сказал Антонино. – Для этого необходимо отправить ее в клинику «Джемелли», а уж потом принимать решение.

– Хорошо, я позвоню директору клиники «Джемелли», чтобы ей прямо сегодня сделали экографию. Завтра вы проведете обследование, а послезавтра мы положим ее в стационар. А теперь оставьте меня одного, мне надо позвонить Джузеппе.

До конца дня Карло проработал в своем кабинете. Когда он оттуда ушел, на часах было около девяти. Он сильно устал, а на следующий день ему предстояло подняться очень рано.

Дебора встретила их недружелюбно. Бруно держался напряженно: было видно, что между ним и его супругой состоялся неприятный разговор.

– Она такая упрямая, – сказал Бруно про свою жену. – Не хочет с пониманием отнестись к тому, что мы делаем.

– А она в курсе того, что мы делаем? – озабоченно спросил Ганс.

– Нет, она не знает о том, что мы задумали, но ей известно, что мы его разыскали, – ответил Бруно и с виноватым видом добавил: – Она все-таки моя жена…

– Я тоже об этом рассказал бы своей, – утешил его Карло.

– А я – своей, – сказал Ганс. – Так что не переживай.

Когда Дебора вошла в гостиную с подносом, на котором стояли чашки с кофе, она окинула взглядом гостей, не скрывая недовольства.

– Дебора, оставь нас одних, нам нужно поговорить, – попросил Бруно.

– Хорошо, я уйду, но я хочу, чтобы сначала вы выслушали меня. Я страдала не меньше вашего, и я тоже прошла через ад, потеряла своих родителей, других своих родственников, друзей. Мне, как и вам, чудом удалось выжить. Господь захотел, чтобы я спаслась, и я благодарна ему за это. Всю свою жизнь я молилась о том, чтобы ненависть и злоба не отравили мою душу. Я прикладывала огромные усилия, но не стану утверждать, что мне это полностью удалось. Однако я твердо знаю, что мы не можем совершить акт отмщения своими руками, потому что тогда мы превратимся в убийц. Существуют различные судебные органы и здесь, и в Германии, и по всей Европе. Вы могли бы инициировать судебное разбирательство. Должны же быть какие-то способы добиться справедливости через суд. В кого вы превратитесь, когда организуете убийство этого человека и его семьи?

– Тебе никто не говорил, что мы собираемся организовать убийство, – очень серьезно сказал Бруно.

–

Я хорошо знаю всех вас, и я хорошо знаю тебя. Вы всю свою жизнь ждали этого момента и всячески старались сохранить друг в друге жажду мести, оставались верными той клятве которую дали еще в детстве. Ни у кого из вас не хватает мужества отступиться от этой клятвы. А Бог вас за это не простит.

– Око за око, зуб за зуб! – воскликнул Ганс.

– С вами, я вижу, разговаривать бесполезно, – сказала Дебора и вышла из гостиной.

В течение целой минуты трое друзей сидели молча. Затем Карло подробно рассказал о своей схватке с Мерседес. Подумав, они решили, что ей позвонит Бруно, чтобы – уже в последний раз – попытаться ее переубедить.

– Но мы не должны отменять нашу операцию, – сказал Бруно.

– Если мы этого и не сделаем, нам все равно необходимо сообщить о сложившейся ситуации Тому Мартину… – сказал Ганс.

– Ты мог бы съездить к нему и рассказать о том, что произошло. Однако сначала нам нужно узнать, чем закончится разговор Бруно с Мерседес. Мне не удалось ее переубедить, но, может, я действовал как-то не так…

– Да ладно, Карло, ты сделал все, что мог, – перебил его Бруно. – Мы ведь хорошо знаем Мерседес. У меня еще меньше шансов переубедить ее, чем у тебя, так что давай не будем ерничать.

– Она просто невероятно упрямая… Наверное, нам следует поехать к ней втроем, – предложил Ганс.

– Это не поможет, – решительно возразил Бруно.

– Тогда позвони ей прямо сейчас, – сказал Карло. Мы дождемся окончания вашего разговора, и затем решим, что делать дальше.

Бруно поднялся и, выйдя из гостиной, направился в свои кабинет: он предпочитал разговаривать с Мерседес, находясь подальше от ушей Деборы.

Мерседес оказалась у себя в кабинете. Бруно сразу почувствовал в ее голосе тревогу.

– Бруно, это ты?

– Да, Мерседес, это я.

– Я себя очень плохо чувствую.

– Мы тоже.

– Я хочу, чтобы вы меня поняли.

– Нет, ты этого не хочешь. Твоя просьба – это попыткапревратить нас во второстепенных статистов. Ты решила, что мы четверо уже не единое целое и что каждый теперь сам по себе, ты отрекаешься от той клятвы, которую мы дали. Мне очень хотелось бы, чтобы ты передумала. Ты заставляешь нас страдать.

Затем они оба долго молчали. Каждый слышал в телефонной трубке дыхание другого, но никто их них не мог произнести ни слова. Медленно текли секунды, казавшиеся вечностью. Наконец Бруно нарушил молчание.

– Ты меня слышишь, Мерседес?

– Да, Бруно, я тебя слышу, но я не знаю, что тебе сказать.

– Я хочу, чтобы ты знала: с тех самых пор, как мы прошли с тобой через ад, я еще никогда не страдал так, как сейчас То же самое происходит с Карло и Гансом. Самое худшее – это то, что мы потеряем смысл своей жизни, и получится, что все эти годы были прожиты зря. Твоя бабушка так бы не поступила. Да ты и сама об этом знаешь.