Глиняная Библия
Шрифт:
В центре лагеря стоял столб, к которому кто-то привязал труп человека. Было ясно, что этого беднягу пытали: на теле виднелось множество ран, а кисти и ступни были отрублены. А еще ему вырвали глаза и отрезали уши.
Некоторые из вышедших из домов людей не выдерживали вида изуродованного тела, их тошнило. Другие стояли абсолютно неподвижно, не зная, что делать. К всеобщему облегчению, вскоре появились солдаты и сняли со столба окровавленное тела.
– Я хочу уехать отсюда как можно быстрее! – гневно прокричал Пико,
– То, что здесь происходит, не имеет к нам никакого отношения, – заявил Фабиан.
– А к кому же тогда это имеет отношение? – выкрикнул Пико.
– Успокойся! Если мы начнем психовать, все равно ничего не добьемся.
Альбер Англад вышел из помещения, где находился умывальник: его там стошнило, и теперь он был бледен, а его глаза были полны слез.
– Какой ужас! Это уже слишком, – сокрушенно сказал он.
И вдруг – неожиданно для всех троих – в их дом зашла Марта Гомес. Она села на стул и закурила сигарету, но так ничего и не сказала.
– Марта, ты себя нормально чувствуешь? – спросил Фабиан.
– Нет, не нормально. Я в полной растерянности. Не знаю что здесь происходит, но это место, по-моему, постепенно превращается в кладбище. Мне… мне кажется, что нам нужно побыстрее отсюда уехать. Если возможно, то прямо сегодня.
– Успокойся, – сказал Фабиан. – Прежде чем принимать какие-то решения, нам всем следует успокоиться. А еще нам нужно как можно скорее поговорить с Кларой и Ахмедом. Уж им-то известно, что здесь происходит, и они просто обязаны нам об этом рассказать.
– Это тот самый… это тот самый человек, который приехал сюда вместе с Ахмедом, – сказала Марта.
– Да, к столбу привязан изуродованный труп человека по имени Ясир, который, как говорил Ахмед, работал на господина Танненберга, – подтвердил Фабиан.
– Но… но кто мог совершить подобное зверство? – возмутилась Марта.
– Да ладно тебе, успокойся, – увещевал ее Фабиан.
– Я хочу увидеться с твоим дедушкой.
По тону, с каким произнес эти слова Ахмед, было понятно, что он в отчаянии и сильно напуган. Клара удивилась, увидев его в таком состоянии: Ахмед стоял перед ней растрепанный, с покрасневшими от слез глазами и трясущимися руками.
– Что случилось?
– А ты что, не выходила из дома и ничего не видела? Ты пропустила представление, которое нам устроил с утра пораньше твой дедушка? Неужели мало было его убить? Зачем понадобилось изуродовать его труп? Твой дедушка – подонок… Он – настоящий подонок…
– Я не знаю, о чем ты говоришь, – пролепетала Клара.
– Ясир… Убили Ясира и изуродовали его труп. А затем его выставили здесь, прямо посреди лагеря, чтобы все это видели и чтобы мы не забывали, кто наш бог, кто господин над всеми нами…
Ахмед залился
Кларе вдруг захотелось закричать и убежать куда подальше, однако она сумела сдержаться, потому что понимала: если она сейчас поддастся панике, то охранники перестанут уважать и ее дедушку, и ее саму.
– Мой дедушка не захочет тебя принять. Он отдыхает.
– Мне нужно его увидеть. Я хочу у него узнать, когда он убьет и меня! – крикнул Ахмед.
– Замолчи! И больше не смей произносить что-нибудь подобное в моем присутствии. А теперь уходи отсюда. Ты должен вернуться в Багдад и заниматься тем, что поручил тебе делать мой дедушка. Уходи, оставь нас в покое.
Увидев направляющегося к их дому Полковника, Клара смутилась, но, тем не менее, постаралась не дрогнуть под ледяным взглядом этого человека.
– Я хочу поговорить с господином Танненбергом.
– Я не знаю, встал ли он уже. Подождите здесь.
Оставив Полковника вместе с Ахмедом в общей комнате, Клара зашла в комнату своего дедушки. Алия только что его побрила, а доктор Наджеб в этот момент вытягивал иглу из его вены, уже отсоединив от руки старика капельницу.
– Я же вам говорил, что ему совсем нельзя напрягаться, – сказал врач Кларе вместо приветствия.
– Замолчите и, если вы уже закончили, оставьте нас одних, – сказал Танненберг. – Вы знаете, что сегодня мне необходимо быть в хорошей форме.
– Но вы отнюдь не в хорошей форме, и я теперь не ручаюсь за положительный результат проделанных мною манипуляций.
– Оставьте меня вдвоем с моей внучкой, – приказал Танненберг.
Медсестра и врач послушно вышли из комнаты. Они боялись Танненберга и понимали, что возражать ему опасно.
– Что случилось, Клара?
– Полковник хочет с тобой поговорить. Он настроен очень серьезно. И Ахмед тоже сюда пришел… Он говорит, что в лагере был выставлен на всеобщее обозрение труп Ясира… А еще он сказал, что это ты приказал его убить и изуродовать труп…
– Да, так и есть. Тебя это удивляет? Ни у кого не должно быть сомнений относительно того, что может произойти, если кто-то попытается выступить против меня. Это было предупреждение моим людям здесь и моим друзьям в Вашингтоне.
– Но… но что такого сделал Ясир?
– Он стал плести против меня интриги, шпионить в пользу моих друзей, заключать за моей спиной сделки.
– А откуда ты это знаешь?
– Что за вопрос! Откуда я это знаю? Тебя удивляет, что мне известно, чем занимается Ясир, хотя я лежу на этой кровати и почти не двигаюсь? Девочка моя, даже если я нахожусь здесь, у меня есть глаза и уши повсюду, и я знаю обо всем, что происходит.
– А его и в самом деле необходимо было убить? – отважилась спросить Клара.