Глиняная Библия
Шрифт:
– Замечательно! Просто замечательно! В СС вы сможете наилучшим образом развить свой интеллект и другие ценные качества!
В тот день четверо друзей вышли из кабинета господина Германна, понимая, что уже фактически вступили в СС. Фриц Германн наглядно продемонстрировал свое умение решать вопросы и менее чем через два часа каждый из юношей получил должность в штате штаба СС, что позволяло им, являясь сотрудниками этой организации, по-прежнему продолжать свою учебу.
– Выпьем за Германию! – сказал Альфред, поднимая кружку с пивом.
– Выпьем за нас самих! – предложил
Это была долгая ночь: они не возвращались домой до самого рассвета. В их жизни начинался новый период, однако все четверо поклялись, что никто и ничто не сможет разрушить их дружбу, куда бы их в будущем ни бросала судьба. Им предстояло еще целых два года учиться, и только после этого Фриц Германн направит каждого из них по своему пути. Путь, уготованный Альфреду Танненбергу, приведет его в качестве представителя Главного управления безопасности рейха в Австрию.
Генрих отправится в Австрию вместе с Альфредом, но в должности инспектора Главного административно-экономического управления СС – органа, занимавшегося надзором за концентрационными лагерями. Они оба будут служить в Маутхаузене – одном из концлагерей, к которым проявлял особый интерес Гиммлер. Франца направят в одно из спецподразделений войск СС, а Георга – в службу разведки – СР, возглавляемую грозным Рейнхардом Гейдрихом и соперничающую с другой, не менее эффективной секретной службой, руководил которой адмирал Канарис, – Абвером.
Франц Цирис, начальник концлагеря Маутхаузен, настороженно отнесся к двум присланным из Берлина юношам, а особенно к Альфреду Танненбергу. Как-никак, Танненберг прибыл сюда непосредственно из штаба СС, да к тому же еще и пользовался покровительством Фрица Германна, на дочери которого Грете он совсем недавно женился. Цирис не сомневался, что карьера молодого Танненберга будет головокружительной. И Альфред, и Генрих принадлежали к особой категории офицеров СС, а именно к тем, кто имел университетское образование. Именно это было главным отличием прибывших юношей от их теперешнего начальника Цириса, который по профессии был плотником.
Так или иначе, Танненберг оказался более компетентным сотрудником, чем Франц Цирис даже мог предположить. Он, в частности, проявил незаурядную изобретательность относительно приказов Гиммлера, требующего избавляться от заключенных, которые уже не могли принести никакой пользы. Несомненным было то, что и Альфред, и Генрих очень хорошо знали, какследует выполнять задачу, поставленную рейхсфюрером в отношении содержащихся в концлагерях людей: заставлять их работать в течение нескольких месяцев до полного истощения, а когда они превращались в ходячие скелеты – уничтожать их.
Жизнь в деревушке, расположенной в долине Дуная и окруженной елями, отличалась той безмятежностью, о которой мечтали и Альфред, и Генрих. Трудно было разыскать более живописное место, чем это: аккуратные фермы были окружены лугами, а полноводная река текла среди еловых лесов. Этот умиротворяющий пейзаж резко контрастировал с машиной смерти, которую представлял собой концлагерь Маутхаузен. Подразделения концлагеря быстро расползались по прилегающей территории, и все равно он лишь с большим трудом мог вместить в себя огромное количество еженедельно прибывавших сюда заключенных.
По своей внутренней структуре
Когда Альфред и Генрих приехали в Маутхаузен, Цирис лично провел их по всему лагерю, а затем поручил одному из своих подчиненных – майору Шмидту – подробно объяснить вновь прибывшим механизм функционирования концлагеря.
– Чтобы можно было различать заключенных по категориям, к одежде каждого из них пришит треугольник определенного цвета, по которому сразу понятно, какое преступление он совершил. Зеленый цвет – это признак обычных преступников; черный – всяких отбросов общества: цыган, попрошаек и воришек; розовый – гомосексуалистов; красный – политических; желтый – еврейских свиней; фиолетовый – «узников совести».
– А здесь предпринимались попытки бегства? – спросил Генрих.
– А хочешь посмотреть на попытку бегства? – в свою очередь спросил майор Шмидт.
– Не понимаю…
– Ну что ж, сейчас я вам продемонстрирую, как это происходит. Пойдемте со мной в карьер.
Генрих и Альфред недоуменно переглянулись, прежде чем пошли вслед за майором. Они спустились по ста восьмидесяти шести ступенькам лестницы, известной под названием «лестница смерти». Она вела в карьер из самого лагеря. Шмидт позвал одного из капо, [14] наблюдавших за заключенными. У капо к одежде был пришит зеленый треугольник, и за этим человеком, как тут же сообщил Альфреду и Генриху майор Шмидт, числились убийства нескольких людей. Высокий, крепко сложенный, одноглазый, этот капо наводил ужас на всех заключенных, не один раз имевших возможность убедиться в его жестокости.
14
Капо – надсмотрщик из числа заключенных в концлагере.
– Ганс, выбери кого-нибудь из этих доходяг, – приказал ему майор Шмидт.
Верзила не стал долго раздумывать и тут же направился к седовласому мужчине с растертыми в кровь ладонями. Этот мужчина был таким худым, что казалось просто невероятным, что у него еще были силы передвигаться. Треугольник на его одежде был красного цвета.
– Вот этот, чертов коммунист, – сказал капо, пинками заставив свою жертву приблизиться к тому месту, где стоял майор Шмидт и вновь прибывшие офицеры СС.
Шмидт молча снял с головы заключенного шапку и с размаху швырнул ее в сторону проволочного ограждения.
– Подними ее, – приказал он заключенному.
Тот стал дрожать от страха, не решаясь выполнить приказ. Впрочем, он прекрасно понимал, что у него не было выбора.
– Иди забери свою шапку! – заорал Шмидт.
Еле стоявший на ногах заключенный медленно заковылял в сторону проволочного ограждения. Услышав за своей спиной зычный голос майора, приказывающего ему бежать, он стал быстрее передвигать ногами, с трудом изображая бег. Когда заключенный достиг того места у проволочного ограждения, где лежала его шапка, он даже не успел нагнуться, чтобы ее поднять: автоматная очередь, выпущенная одним из часовых, оборвала еле теплившуюся в этом человеке жизнь.