Глиняная Библия
Шрифт:
– Я гляжу, ты точно записал все то, что я тебе рассказывал.
– Конечно. Хотя эта история мне нравится меньше, чем история сотворения мира.
– А почему?
– Я много думал об Адаме и Еве и о том, как скрылись они от взора Господа, ибо убоялись его, потому что были нагими. А еще о проклятии, которое Бог наложил на змея за то, что тот обольстил Еву и склонил ее к неповиновению Господу.
– Шамас, ты не можешь записывать только то, что тебе нравится. Раз уж ты попросил меня рассказать тебе историю сотворения мира, тебе необходимо узнать и о том, как Бог решил истребить людей с лица земли и затопил всю землю. Если ты не хочешь больше записывать…
– Да нет же, конечно хочу! Просто мне припомнилась
– На чем мы остановились?
Шамас нашел глазами свои последние записи на глиняной табличке и стал громко читать:
И сказал Господь Ною: войди ты и все семейство твое в ковчег; ибо тебя увидел Я праведным предо мною в роде сем. И всякого скота чистого возьми по семи, мужеского пола и женского, а из скота нечистого по два, мужеского пола и женского.
– Пиши, – сказал Аврам и начал диктовать:
Также и из птиц небесных по семи, мужеского пола и женского, чтобы сохранить племя для всей земли. Ибо, через семь дней, я буду изливать дождь на землю сорок дней и сорок ночей; и истреблю все существующее, что Я создал, с лица земли.
Ной сделал все, что Господь повелел ему.
Ной же был шестисот лет, как потоп водный пришел на землю. И вошел Ной и сыновья его, и жена его, и жены сынов его с ним в ковчег от вод потопа. И из скотов чистых и из скотов нечистых, и из всех пресмыкающихся по земле по паре, мужеского пола и женского, вошли к Ною в ковчег, как Бог повелел Ною. Через семь дней воды потопа пришли на землю.
В шестисотый год жизни Ноевой, во второй месяц, в семнадцатый день месяца, в сей день разверзлись все источники великой бездны, и окна небесные отворились; и лился на землю дождь сорок дней и сорок ночей…
Мальчик проворно водил палочкой для письма по глине, мысленно представляя, как отворились окна небесные и как через них стали изливаться потоки воды, которой Бог хотел затопить землю. Ему вдруг припомнилось, как трескается кувшин с водой и как из него тут же выливается его содержимое. Не отрывая взгляда от таблички, Шамас продолжал записывать то, что ему диктовал Аврам:
И усилилась вода на земле чрезвычайно, так что покрыли все высокие горы, какие есть под всем небом… Истребило всякое существо, которое было на поверхности земли от человека до скота, и гадов, и птиц небесных… И вспомнил Бог о Ное… и навел Бог ветер на землю, и воды остановились. И закрылись источники бездны и окна небесные, и перестал дождь с неба. Вода же постепенно возвращалась с земли, и стала убывать вода по окончании ста пятидесяти дней. И остановился ковчег в седьмом месяце, в семнадцатый день месяца, на горах Араратских. Вода постоянно убывала до десятого месяца; в первый день десятого месяца показались верхи гор.
Аврам замолчал и закрыл глаза. Шамас воспользовался этим, чтобы немного передохнуть. Он писал на каждой глиняной табличке с обеих сторон, и это было для него занятием не из легких. После того как Аврам закончит рассказывать историю о Ное, Шамас хотел поговорить с ним о том, что терзало его в снах. Ему хотелось возвратиться в Ур, потому что в Харране он чувствовал себя чужаком, хотя здесь рядом с ним были его отец, мать и братья. Однако радость общения с близкими родственниками пропала с тех самых пор, как он пришел с ними в этот город. Теперь, когда бы он ни посмотрел на своего отца или свою мать, они всегда были в плохом настроении. Вся их семья очень скучала по прохладным комнатам того
– О чем ты задумался, Шамас?
– Об Уре.
– И что же ты о нем думаешь?
– Думаю о том, что уж лучше бы я остался там и жил вместе с моей бабушкой. И ходил бы учиться к Илии.
– Тебе не нравится в Харране? Здесь ведь ты тоже учишься.
– Да, учусь, но тут все по-другому.
– Что же другое?
– Все: солнце, ночь, то, как разговаривают люди, и то, как пахнет инжир.
– Д-а, тебя охватила ностальгия!
– А что такое ностальгия?
– Тоска по тому, что утеряно, а иногда и по тому, чего человек и сам толком не знает.
– Я не хочу покидать наш род, однако жить в этих местах мне совсем не нравится.
– Ну, мы пробудем здесь не так уж долго.
– Я знаю, что Фарра очень старый, и когда его уже не будет, ты поведешь нас в Ханаан. Однако я не знаю, хочу ли я идти в Ханаан. И моей матери тоже хотелось бы вернуться в Ур.
Шамас замолчал, огорчившись тем, что слишком уж разоткровенничался. Он боялся, что Аврам все расскажет его отцу, и тот расстроится, когда узнает, что его сын чувствует себя несчастным. Аврам, похоже, догадался, о чем думает Шамас.
– Не беспокойся, я никому ничего не скажу. Однако нам нужно подумать, как снова сделать тебя счастливым.
Мальчик, немного успокоившись, кивнул и снова взял в руку палочку для письма, чтобы продолжать записывать то, что ему рассказывал Аврам.
И он услышал от Аврама, что Ной сначала выпустил из ковчега ворона, а затем голубя, чтобы увидеть, сошла ли вода с лица земли, и что Ною пришлось выпускать голубя и второй раз, и третий, пока голубь, наконец, не возвратился к нему. А еще – что Бог сжалился над людьми и сказал: «Не буду больше проклинать землю за человека… и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал».
Аврам также поведал Шамасу, что Бог благословил Ноя и сынов его и сказал им, чтобы они плодились и размножались и наполняли землю. И отдал Господь людям все движущееся, что живет, как некогда зелень травную дал им, но запретил им есть плоть с душою ее, с кровью ее. «Я взыщу и вашу кровь, в которой жизнь ваша, взыщу ее от всякого зверя, взыщу также душу человека от руки человека».
– А может, он вернул людей в рай? – спросил Шамас.
– Нет, этого не произошло, хотя Бог простил нас и снова превратил человека в самое важное существо его творения отдав в его руки все то, что он создал на земле. Однако с тех пор уже ничего не доставалось даром. Людям и животным приходится бороться за то, чтобы выжить. А еще нам приходится работать, чтобы добыть семя земное. А еще женщинам приходится в муках рожать потомство наше. Нет, Бог не вернул нас в рай – он всего лишь пообещал не истреблять нас с лица земли. Никогда уже больше не отворятся окна небесные и не будет уже потоков воды и потопа для опустошения земли… На этом сегодня закончим, а то солнце уже садится. Завтра я расскажу тебе, почему не все люди говорят на одном языке и почему не всегда понимают друг друга.
Мальчик удивленно поднял брови. Аврам, конечно, был прав: становилось все темнее и темнее, и уже пора было уходить. Однако Шамасу хотелось еще хотя бы немного послушать повествование Аврама. Конечно, мать может вскоре его хватиться, а отец, чего доброго, поинтересуется, что он выучил за сегодняшний день. Сделав над собой усилие, Шамас быстро поднялся, аккуратно собрал таблички и бегом направился к дому, построенному из глиняных кирпичей, в котором жила его семья.
На следующий день Аврам не пришел на встречу с Шамасом: ему хотелось побыть в одиночестве, ибо он слышал внутри себя голос Бога. Этой ночью он проснулся весь в поту, чувствуя, как сжимаются все его внутренности.