Глиняная Библия

Наварро Хулия

– А это заметно. Ты знаешь, Анте Пласкич никому не нравится. Не понимаю, зачем ты взял его в экспедицию.

– Мне порекомендовал его один мой друг из Берлинского университета.

– Пожалуй, у всех нас есть какие-то предубеждения относительно его. Глядя на этого хорвата, поневоле вспоминаешь, сколько боснийцев вырезали сербы и хорваты.

– Мой друг мне рассказал, что этот человек чудом выжил. Его деревня тоже была стерта с лица земли боснийцами в отместку за массовые убийства, совершенные соотечественниками Пласкича. Не знаю, что и сказать. В той проклятой войне больше всего пострадали боснийцы, а потому

ты, возможно, права и у меня тоже есть некое предубеждение относительно этого человека, хотя я и пытаюсь это скрывать.

– Мы иногда рассуждаем очень прямолинейно и даже примитивно: это – хорошо, а это – плохо, вот эти люди – хорошие а те – плохие, и не тратим время на то, чтобы попытаться разобраться, что к чему. Возможно, Анте и в самом деле всего лишь безобидная жертва той войны.

– А может, наоборот, – несусветный изверг.

– Он еще очень молод, – упорствовала Марта, которой нравилось выступать в роли «адвоката дьявола».

– Не очень. Ему, должно быть, лет тридцать, так ведь?

– Думаю, что ему не больше двадцати семи.

– Во время гражданской войны в Югославии убийцами становились даже пацаны по четырнадцать-пятнадцать лет.

– Ну так отправь этого парня обратно.

– Нет, как ты сама говорила, это было бы несправедливо по отношению к нему.

– Я такого не говорила, – возразила Марта.

– Давай за ним понаблюдаем, и если у меня и дальше будет возникать неприятное чувство каждый раз, когда я его вижу, я прислушаюсь к твоему совету и отправлю его обратно.

К ним подошел Фабиан в сопровождении Альбера Англада.

– Вы какие-то задумчивые. Что-то случилось?

– Мы разговаривали об Анте, – ответила Марта.

– Если я не ошибаюсь, он совершенно не нравится Иву, и Ив уже жалеет о том, что взял его с собой, да?

Выслушав умозаключение Альбера, Ив Пико расхохотался. Альбер прекрасно знал Ива, потому что уже много лет работал с ним вместе, поэтому он мог заранее предугадать, к кому Ив будет относиться хорошо, к кому – плохо, а к кому – с равнодушием.

– В нем есть что-то настораживающее, – продолжил Альбер. – Мне он тоже не нравится.

– Только потому, что он – хорват, – заявила Марта.

– Ребятишки, это все – расистские предрассудки.

Слова Фабиана задели присутствующих за живое. Они все ненавидели расизм, и их возмутило уже одно только предположение, что они могут испытывать неприязнь к какому-то чело веку из-за его происхождения.

– Это удар ниже пояса, – буркнул Ив.

– Подобные разговоры вообще недопустимы, – серьезно сказал Фабиан. – Мы не можем судить о человеке исходя из того, что совершили его соотечественники.

– Ты прав, хотя следует признать, что мы знаем о нем очень мало, – вмешался Альбер, пытаясь разрядить обстановку.

– Ладно, давайте сменим тему разговора, – предложила Марта. – Где сейчас Клара?

– Она и Айед Сахади разговаривают с рабочими, – ответил Фабиан. – Она вроде бы говорила, что затем отправится к месту раскопок с теми из вновь прибывших, кто захочет на него взглянуть.

Айед Сахади был именно тем, кем и казался, – военнослужащим. Он служил в иракской контрразведке и находился под покровительством самого Полковника.

Альфред Танненберг попросил своего друга, чтобы тот отправил в Сафран именно Айеда, потому что, как

было известно Альфреду, этот человек был причастен к некоторым организованным им совместно с Полковником махинациям.

Майор Сахади был известен садистскими наклонностями. Если кто-нибудь из врагов Саддама попадал Айеду Сахади в руки, несчастный пленник молил Бога о том, чтобы ему посчастливилось умереть быстрой смертью, ибо ходили ужасные слухи о долгих и мучительных пытках, которым подвергал своих жертв майор Сахади.

Задача Айеда в Сафране, кроме защиты жизни Клары, состояла в выявлении людей, которых, как был уверен Альфред Танненберг, его друзья заслали в Сафран для того, чтобы захватить «Глиняную Библию».

Люди Сахади были и среди рабочих, задействованных на раскопках. Такие же военнослужащие, как и он сам, весьма поднаторевшие в работе в контрразведке, они имели очень хороший стимул: за успешное выполнение задания каждый из них должен был получить увесистую пачку долларов.

Клара несколько раз видела Айеда, когда он время от времени приезжал в Золотой дом, сопровождая Полковника. Дедушка без обиняков заявил Кларе, что Айед теперь станет ее тенью и что она должна назначить его бригадиром рабочих. А еще дедушка настоял на том, чтобы Хайдар Аннасир тоже был включен в состав работающих на раскопках, благодаря чему Хайдар сможет выступать в роли связного между людьми Альфреда, находящимися на раскопках, и оставшимся в Багдаде Ахмедом, а также и самим Альфредом Танненбергом.

Зная, что спорить с дедушкой бесполезно, Клара согласилась на его требования, хотя и без особого энтузиазма.

Звон колокола разбудил участников археологической экспедиции.

В одном из глинобитных домов, превращенном в кухню, женщины из соседней деревни раздавали кофе, свежеиспеченный хлеб, масло и мармелад, а также свежие фрукты.

Ив Пико очень не любил вставать ни свет ни заря, однако он проснулся еще в три часа ночи и затем уже не смог заснуть – в отличие от Фабиана и Альбера, которые спали как убитые и при этом – к большому неудовольствию Ива – отчаянно храпели.

Марта пребывала с утра в мрачном расположении духа и завтракала молча, отвечая на задаваемые ей вопросы лишь междометиями.

Единственным человеком, радовавшимся новому дню, была Клара. Пико краем глаза наблюдал за ней, удивляясь, как можно быть такой болтливой в несусветную рань.

Еще не было и пяти часов, а все уже приступили к работе. Каждый знал, чем ему следует заниматься. Археологи руководили группами рабочих, подробно инструктировали их.

Анте Пласкич остался в лагере. Он расположился в глинобитном доме, в котором, кроме помещения для оргтехники, имелась и комнатушка с кроватью для него самого. Он обрадовался тому, что мог жить отдельно. Он уже успел почувствовать скрытую враждебность к себе со стороны других участников экспедиции, но решил не обращать на это внимания. Он ведь приехал сюда лишь затем, чтобы захватить какие-то там глиняные таблички и убить при этом всех, кто попытается ему помешать. Кроме того он уже давно перестал испытывать потребность в хорошем к себе отношении коллектива независимо оттого, какие люди его окружали. Он вполне мог жить сам по себе. Если бы потребовалось, он убил бы одного за другим всех участников экспедиции.