Глиняная Библия
Шрифт:
– Она возникнет, эта крайняя необходимость.
– Нет, не возникнет. Хорват – киллер, которому даже нравится заниматься этой работой. Он убил столько людей, что уже не может их сосчитать. Он не только прекрасный стрелок, он и ножом владеет так, как хирург скальпелем. Это все, что ему нужно, чтобы заставить Клару отдать глиняные таблички, если они их найдут.
– А как он оттуда выберется? На крыльях улетит?
– Как-нибудь выберется. Может; и на крыльях.
Они еще долго спорили. Дукаису так и не удалось успокоить Брауна. Впрочем, он осознавал, что Браун
Когда Роберт Браун остался один, он позвонил своему «покровителю». Тот пригласил Брауна приехать к нему домой на ужин, чтобы они могли обо всем поговорить спокойно и с глазу на глаз.
Энрике Гомес ждал своего сына Хосе. Несколько минут назад ему позвонил из Вашингтона Джордж. Операция уже началась. Они внедрили в окружение Клары Танненберг своего человека, готового сделать все, что потребуется.
Энрике снова высказал Джорджу настоятельную просьбу не причинять никакого вреда Альфреду, хотя и понимал, что, если хоть как-то пострадает его внучка, это будет для Альфреда еще хуже, чем если бы они попытались убить его самого. Однако в данной ситуации Энрике приходилось быть реалистом и сконцентрировать свои усилия на главном – на спасении Альфреда. Они когда-то навсегда связали свои судьбы, пусть даже Джордж сейчас и сильно злился на Альфреда. Однако Энрике понимал, что человеку, которого они внедрили в окружение Клары, придется принимать скоропалительные решения, и, чтобы не рисковать, он не остановится даже перед убийством. Ему дали однозначные инструкции: любой ценой завладеть «Глиняной Библией» и затем немедленно покинуть Ирак при помощи связного, которого специально подготовили для этой цели. Биография хорвата довольно убедительно подтверждала, что он вполне способен выполнить все, что от него требовалось.
Хосе зашел в кабинет отца и, наклонившись, поцеловал его.
– Как дела?
– Хорошо, сынок, хорошо. А у тебя?
– Да надоело работать! Вкалывал без перерыва целый день.
– Но все идет хорошо, да?
– Да, хотя мы еще не закончили процесс слияния двух компаний. Как только казалось, что мы вот-вот обо всем договоримся, кто-то из адвокатов той или иной стороны вдруг обязательно находил какую-нибудь заковырку.
– Ничего страшного. Ты к таким делам привычный. Рано или поздно они все равно все подпишут.
– Хорошо бы. В июне нас могут вызвать по этому делу в арбитраж, а мы все никак не можем прийти к соглашению.
– Не отчаивайся.
Зазвонил телефон, и Энрике, прервав разговор с сыном, тут же схватил трубку.
– Слушаю.
– Энрике? Это Фрэнки…
– Как дела? Я только что разговаривал с Джорджем.
– Он тебе сказал, что у нас есть свой человек в экспедиции? Хорват.
– Да, я это знаю.
– Мне только что звонил Альфред. Он нервничает. Даже пытался нам угрожать.
– Чем именно?
– Он не уточнил, а просто сказал, что если ему придется вступить в смертельную схватку, то он к этому готов. Он нас знает и понимает, что мы попытаемся вырвать у него «Глиняную
– Ее еще нужно найти…
– Он – один из нас, и потому ему нет необходимости сильно напрягаться, чтобы понять, как мы будем действовать, если он найдет «Глиняную Библию». Он уверен, что мы заслали к нему своих людей, и заявил, что выявит их и убьет. А еще он хочет, чтобы мы знали: если мы не позволим Кларе завладеть этими табличками, он откроет миру всю подноготную нашего бизнеса. Он приказал своим доверенным людям в случае, если он умрет в ближайшие месяцы, провести вскрытие, чтобы выяснить, умер он естественной или насильственной смертью, и если окажется, что насильственной, то будет предано огласке его признание, которое сейчас находится у одного человека, но мы не сможем догадаться, у кого именно. Похоже, в этом документе он подробно рассказывает, чем именно мы занимались все эти годы.
– Он с ума сошел!
– Нет, он просто пытается себя защитить и играет на упреждение.
– И что он предлагает?
– Ничего нового, только то, что уже предлагал: мы оставляем «Глиняную Библию» Кларе, а он доводит до успешного завершения проводимую нами операцию.
– Но он не думает, что мы согласимся…
– Да, он в это не верит.
– Он хочет присвоить себе то, что ему не принадлежит. Джордж, конечно же, прав…
– Мне кажется, что нам реально грозит самоуничтожение.
– Что за ерунду ты говоришь?
– У меня неприятная тяжесть в желудке и, кроме того, ощущение, что мы вот-вот рухнем в пропасть.
– Не забивай себе голову всякой чушью.
– Да это не чушь, можешь мне поверить. Я поговорю с ним.
– А не слишком ли рискованно звонить ему из Испании?
– Думаю, да. Но если я не найду другого выхода, то придется рискнуть. Я собираюсь в деловую поездку. Может, я смогу позвонить из того места, где буду находиться.
– Держи меня в курсе.
Энрике положил трубку и сжал кулаки. Сын молча наблюдал за ним, обеспокоенный тем, что лицо отца выражало тоску и гнев одновременно.
– Что случилось, папа?
– Это тебя не касается.
– Ничего себе ответ!
– Извини за грубость, но мне не нравится, когда ты расспрашиваешь меня о делах, и это тебе давно известно.
– Да, известно. С тех самых пор, как я стал что-то соображать, я знаю, что не должен тебя ни о чем спрашивать и, тем более, не должен совать свой нос в твои дела. Мне не известно, что это за дела, однако я понимаю, что это закрытое ристалище, на которое зрители не допускаются.
– Совершенно верно. Так было и так будет. А теперь мне хотелось бы, чтобы ты оставил меня одного. Мне нужно кое-кому позвонить.
– Ты говорил, что собираешься куда-то поехать. Куда?
– Я уеду через пару дней.
– Но куда и зачем?
Энрике привстал и стукнул кулаком по столу. Да, он был стариком и разменял уже девятый десяток, однако в его глазах сверкнул такой гнев, что Хосе невольно отшатнулся от отца.
– Не встревай в мои дела и не пытайся относиться ко мне как к старику! Я еще на многое способен! А теперь иди! Оставь меня одного!