Глобус 1976

Коллектив авторов

Закрывающие вход в бухту стены испанских крепостей; изъеденные временем камни монастыря

святого Франциска; мраморные химеры фонтанов колониальной эпохи; узкие щели средневековых

улиц с втиснутыми в них фундаментальными зданиями банков, промышленных и торговых компаний.

А над всем этим — жизнерадостный шум работы. Гудят моторы лебедок и подъемных кранов,

звенят корабельные склянки, стучат буферами вагоны, падают отрывистые слова команд.

У причалов теснятся десятки судов, плещут флаги

на мачтах, и сверкающую гладь бухты режут

снующие во всех направлениях лодки и катера.

Первые месяцы после победы народной власти, когда Соединенные Штаты Америки развернули

экономическую блокаду Кубы, порт был мертв. На помощь пришли суда Советского Союза, потом

корабли других социалистических и прогрессивных государств.

Сейчас гаванский порт по плану Совета Экономической Взаимопомощи ежедневно получает

тысячи тонн грузов, которые отсюда расходятся по всей стране. Сахар, никель, кофе, фрукты, рыба и

другие продукты народного хозяйства свободной Кубы экспортируются во многие страны Европы,

Африки и Азии.

К порту прижался Старый город. В свое время он был окружен высокой каменной стеной, которая

защищала население от нападений пиратов, рыскавших по американскому Средиземноморью в

поисках добычи.

Средневековая крепость Эль-Маро.

Но город рос, расширялся за тесные пределы стены, и однажды, по требованию народа, стена была

снесена; теперь небольшие фрагменты ее остались как памятники колониального прошлого.

Вокруг этих руин разбиты скверы с песочницами и игровыми площадками для детей. По утрам

воспитанники детских садов возводят из сырого песка замки, города и крепостные стены.

Когда детей станут уводить от полуденного пекла, можно пойти за ними к помещению садика «Ла

каперусита роха» (Красная шапочка) и, миновав Кафедральный собор, где долгое время хранился

прах Колумба, оказаться на скрытой среди высоких построек площади.

Посредине, в чаще пальм, кактусов и лиан на белом мраморном пьедестале сидит белый

мраморный человек и белым пером пишет толстую белую книгу.

Маленькие граждане Кубы будут равнодушно идти мимо и нестройными голосами тянуть

полюбившуюся им песню:

йо но кьёро Сер тореро —

«Я не хочу быть тореадором», а вы всмотритесь в мучительно знакомые черты мраморного

идальго и вдруг узнаете, что это Сервантес.

* * *

Недалеко от центра старой Гаваны находится площадь Оружия. Четыре столетия назад здесь была

заложена столица Кубы. Долгое время сохранялась сейба — раскидистое дерево, род баобаба, под ко-

торой

состоялся торжественный акт закладки города. Позже тут построили памятную часовню. В

1886 году сейба погибла, и на ее месте посажена новая, растущая по сей день.

Дворец капитан-генералов — наместников испанских королей, здание Трибунала и подъемный

мост через заполненный водой ров Кас-тильи де ла Фуэрса обрамляют площадь, наполняя ее

очарованием истории.

В нескольких шагах отсюда бьется о рифы прибой, вскидывая над глыбой крепости пенистые

клочья волн.

В деловую часть города ведет прямая, как шпага, блещущая витринами магазинов улица Епископа.

Должно быть, сочетание древности, моря и живой жизни околдовало молодого Хемингуэя,

который до последних дней любил эту бойкую улицу Старого города. Здесь, в отеле «Амбос

Мундос», он поселился еще молодым человеком и писал свои первые репортажи; здесь он любил

зайти в старомодный бар «Флоридита» выпить коктейль; здесь у книжных прилавков он встречался с

друзьями, а рядом, на набережной залива смуглыми жилистыми руками ловили рыбу герои его

будущих книг.

* * *

На открытой поляне перед городской стеной когда-то располагалось место для прогулок. Потом

его засадили привезенными из Испании тенистыми лаврами, одели камнем, устроив широкую

эспланаду, украсили бронзовыми львами и вазами, расставили мраморные скамьи. Так появилась

прекрасная улица Пра-до, что и означает — место для прогулок.

Испанским колонистам она напоминала о далекой родине. Креолы полюбили ее за великолепие и

блеск. Здесь собирались для отдыха, встреч и бесед, к которым так располагали уютные кафе, выдви-

нувшие свои столики прямо на тротуар. Здесь родилось немало песен, стихов и свободолюбивых

идей. Отсюда уходили в горы мамбй — борцы за независимость Кубы от власти Испании.

До сих пор Прадо остается любимейшей улицей гаванцев.

Когда опускается вечер

И вспыхнут огнями бульвары,

Звучит между лаврами Прадо

Романс для испанской гитары. ..

По эспланаде фланирует пестрая толпа. Из окон старинного отеля «Севилья» доносятся

возбуждающие ритмы оркестра. В клубе фехтования звенят рапиры. От дворца бракосочетания в

лакированных лимузинах разъезжаются счастливые пары, и автомобильные сирены посылают всему

городу ликующие аккорды свадебного салюта.

Лавровая аллея Прадо венчается ансамблем площадей. Старейшая из них, Парке Сентраль,

посвящена великому гражданину Кубы Хосе Мартй, которого называют апостолом кубинской