Глория
Шрифт:
— Говорил же — не поднимайся, слабый еще.
Он подсунул мне по спину подушку и слегка толкнул в грудь. Мне пришлось сесть.
— Так, начнем, — сказал полицейский.
Он достал из кармашка на поясе блестящий металлический браслет, что-то на нем нажал и браслет осветился приятным желтым светом. Полицейский пристегнул браслет к скобе на мундире на груди и сказал тихо:
— Инспектор Линкольн Томпсон, седьмое февраля восемьдесят восьмого года, больничный комплекс колонии Ланкасет. Опрос неизвестного лица, находившегося в неопознанном корабле инопланетного происхождения, обнаруженном
Он замолчал, снова нажал браслет, который ответил тихим, на удивление, нежным женским голосом:
— Ведется запись, параметры видеоадаптера в норме, микрофон в норме, включена фильтрация посторонних шумов.
— Ну, и отлично, — довольно сказал полицейский, — никак не привыкну я к этой технике, все привык, знаете ли, сам.
Толстяк улыбнулся, но постарался, чтобы это было незаметно, Худой, как я окрестил мужчину в сером костюме, вообще никак не отреагировал, просто сидел в кресле, которое невесть как и когда появилось в комнате, и так задумчиво посматривал в потолок. Я и сам посмотрел туда, но ничего интересного не заметил.
— Ваше полное имя, год и место рождения, — явно обращаясь ко мне сказал полицейский.
Я, по своему опыту знавший, что с представителями Закона лучше не заедаться, а то быстро сгноят, ответил:
— Алекс, сто пятьдесят девятый год от Приземления, район Селкирк.
Полицейский и доктор переглянулись.
— Полное имя, пожалуйста.
— А как это? — сказал я.
— Имя и фамилия.
— А, фамилия, — протянул я.
— Арчер, Алекс Арчер, — шевельнулись мои губы как бы сами по себе.
— Хорошо, Алекс Арчер, — посмотрел внимательно на меня полицейский, — насчет района понятно, а как называется твоя планета?
— Планета? — повторил я, как тупой попугай.
— Да, планета, откуда ты родом?
— Да не знаю я, — ответил я и подумал «Вот же психи, планету им подавай».
— Как ты это объяснишь, док? — полицейский повернулся на стуле к доктору.
— Никак, — он пожал плечами, — обследование не выявило повреждений структуры головного мозга. А то, что мальчик не помнит названия своей планеты — это можно объяснить последствием достаточно необычного и мной до конца не понятого процесса гибернации. Иногда, особенно при длительной заморозке, возникали эффекты микроамнезии. Но, после должной реабилитации, память всегда восстанавливалась.
— Да-а, — протянул полицейский, задумчиво посмотрев на меня.
— Я извиняюсь, господа, может мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?! — прорвало меня.
— Я лично ни черта в ваших гибернациях и мнезиях не понимаю, ни в чем я не участвовал, никого не убивал, в чем дело не понимаю! Если я арестованный, так давайте говорите за что, если нет, так дон Торио за меня поручиться может в любой момент, я... — я, наверное, еще долго бы разорялся, только доктор подошел ко мне и протянул белую пилюлю на широченной ладони:
— Пей.
И было в его голосе что-то такое доброе,
— Действительно, Линк, может быть, ты ему все объяснишь? — сказал доктор полицейскому.
— Погоди, Том, — поморщился полицейский.
— Что последнее ты помнишь? — сказал он мне.
— Помню, как над городом шар металлический в небе появился. Он был такой большой, что закрыл собой солнце. Было это в полдень, жарко было, как в аду, а тут раз — и темнота. Помню, что побежал я к дому, нет, сначала из шара как бы дождь пошел. Только не шар это был, а корабль космический и не дождь из него шел, а как бы летающие штуки какие-то. Одна из этих штук к нашему дому подлетела, быстро так. Тогда я и побежал и тут что-то меня свалило, вроде бы как сеть. Да, точно, сетка, как сачок для бабочек, только размером побольше. А дальше — смутно все, как во сне. Где Рива? — дернулся я снова и снова доктор уложил меня в кровать.
— А откуда ты узнал, что это был космический корабль? — впервые обратился ко мне Худой.
— В Крепости, среди крепостных башен, стоит самая большая башня — Корабль. Давным-давно спустился он со звезд и Город принял его, и принял людей его и законы его, — так мама мне говорила когда-то, — смущенно улыбнулся я, — сам корабль очень большой, его из любого конца города видно, как башню черную высоченную. А шар этот до того был здоровый, что я и догадался, что это тоже какой-то корабль, — выдал я и даже устал.
— Что вы скажете, профессор? — спросил полицейский.
— Пока что еще рано говорить о чём-либо, — снова потеряв видимый интерес к разговору ответил Худой.
— Что происходит, доктор? — изо всех сил пытаясь казаться спокойным спросил я.
Волна непонимания и страха снова поднималась во мне. Я ничего не понимал, я не знал, где Рива, Артур, Арчер, Марта, где все, где я, что со мной будет дальше. От слабости меня так и тянуло на слезу, но я знал только одно — никто не дождется, чтобы я заплакал, никто!
— Линк, — проворчал доктор.
— Ладно, ладно, — поднял обе руки полицейский, как бы капитулируя, — расскажу.
Он пододвинул свой стул поближе к моей кровати.
— Начнем с самого начала. Находишься ты на Церебии, второй планете звездной системы Беты Альгор. Ты знаешь, что существуют другие планеты?
— Да, — тихо ответил я, — если есть звезды, значит, есть и планеты другие, есть и Земля.
— Да? — оживился полицейский. — И что же ты знаешь о Земле?
— Мы с нее прилетели, — ответил я.
— Хорошо, — довольно сказал полицейский, — хоть что-то. Значит, одиннадцать дней назад бригада чистильщиков, работающая на астероидах, заметила на радаре посторонний корабль. Он не отвечал на запросы по радио, сам никаких сигналов не подавал и двигателями не пользовался. Попросту, дрейфовал в пространстве. Они вышли на перехват, захватили неизвестный корабль силовым полем и притащили на базу. База — это колония Ланкасет. Комплекс по добыче руды, жилой комплекс на четыре тысячи шахтеров, полицейский участок, стационарный больничный комплекс — врач, к сожалению, единственный, вот, доктор Бауэр. До сих пор понятно?