Глоток лета со вкусом смерти
Шрифт:
— За чем-за чем? — капитан удивился так, будто Шатров сообщил ему, что Алиса здесь нашла россыпи сусального золота или залежи нефти.
— Зем-ля-ни-ка, — по слогам повторила Алиса, словно для слабоумного. — Ягода такая есть. Не знали?
Не обращая на нее ровно никакого внимания, Проскурин снова обратился к Сергею.
— А вы тоже того… Ягоду собирали?
— Я? Нет, я ждал ее на берегу. Мне кажется, что я даже задремал.
— То есть вашей подружки, — это слово он буквально выплюнул, — не было довольно
— Ну, может быть минут пятнадцать-двадцать, — Сергей, незаметно для Проскурина, подмигнул Алисе.
— Слышали что-нибудь? — капитан снова обратился к ней.
Алиса покачала головой.
— Птица закричала, я напугалась. В тот момент мне показалось, что что-то треснуло, как будто сухой сучок сломался. А больше ничего.
— Ладно. Итак, вы отдыхаете в «Сосновом», так? Давно приехали?
— В пятницу часов в одиннадцать вечера. Вчера моя фирма устраивала здесь юбилей. Было приглашено человек пятнадцать. Мы в том числе.
— Пятнадцать?! Час от часу не легче. Убитая была среди приглашенных?
— Да нет же! — воскликнула Алиса. — Я же говорю вам, что мы ее сегодня увидели в первый раз.
— А вы сами-то кем друг другу приходитесь? Сожители-любовники? — прищурился капитан.
Алиса открыла рот и набрала в грудь воздуха, чтобы дать волю негодованию, но Сергей еле заметно покачал головой.
— Алиса — моя бывшая жена.
— Вот сейчас не понял? — обескураженный этим неожиданным заявлением, Проскурин недоуменно взглянул на Сергея, а потом перевел взгляд на Алису.
— А что тут непонятного? Да, мы в разводе, но остались хорошими друзьями. Так бывает.
Проскурин гаденько улыбнулся.
— Друзьями! Кому вы сказки-то рассказываете? Это только в вашей Москве бывает! Распустились — дальше некуда! — пробормотал он себе под нос. — Ну, ладно, пока — допустим. А где вы вчера праздновали-то? В ресторане?
— Нет, на берегу пруда был поставлен большой шатер. Это, кстати, не очень далеко отсюда. Идемте, я покажу.
Капитан неохотно встал и пошел вслед за Сергеем. Алиса нога за ногу плелась сзади.
— Вон там, видите. Его еще не свернули.
Возле павильона суетились какие-то рабочие.
— Значит, говорите, что пятнадцать человек заехало. Интересненько! Насколько я знаю, в «Сосновом» всего-то коттеджей десять, не больше.
— И что из этого? — не поняла Алиса. — Я же вам говорю, что этой девушки среди нас не было.
— Но ведь как-то она здесь оказалась, не так ли? Не возникла же она из воздуха. Вы мне вот что скажите. Вчера, на этом вашем празднике, кто-нибудь выходил на улицу?
— Естественно, выходили! После официальной части народ разбрелся кто куда, этакое броуновское движение, — ответил Сергей.
— Какое-какое движение? — удивленно переспросил капитан.
— Броуновское. Есть такое понятие в физике. Оно означает беспорядочное, хаотичное перемещение, —
— Господи, ты, Боже мой! Образованные все — деваться от вас некуда! — хмыкнул Проскурин, — А вы лично, ничего подозрительного вчера не заметили?
Алиса переглянулась с Сергеем и пожала плечами.
— У вас документы при себе?
— Товарищ полицейский, побойтесь Бога! — искренне изумилась Алиса. — Мы же просто погулять вышли. Кто с собой на прогулку документы таскает?
— Неплохо так погуляли, нечего сказать, — недобро усмехнулся капитан. — Ладно, оставьте свои координаты. И еще. Прошу вас никуда не уезжать.
— Как это — не уезжать? — оторопела Алиса.
— А вот так, — злорадно припечатал Проскурин. — Человека убили. Разобраться надо.
Он грузно влез в «Жигули». Машина натужно фыркнула, плюнула из выхлопной трубы вонючим черным дымом, и вскоре исчезла, оставив за собой мутное облако.
Убедившись, что автомобиль скрылся за деревьями, Сергей бросил Алисе:
— Подожди меня, я быстро, — и направился в сторону поляны.
Алиса, чувствуя, что ноги ее будто налиты свинцом, привалилась к березе и закрыла глаза.
— Вот и я, — Сергей привлек к себе Алису и поцеловал в висок. — Ну что, друг детства, ты как?
— В порядке. Только гадко все это… Гадко и страшно, — Алиса передернула плечами.
Они вышли к пруду. Там все было, как прежде. Белые ватные облака весело и беззаботно плыли по небу, по-прежнему беспечные стрекозы, едва слышно шелестя прозрачными крыльями, перепархивали с кувшинок на камыши…
— Знаешь, Сереж, это так странно думать о том, что если мы умрем, то жизнь не остановится. Что все останется — и небо, и солнце, и трава, и птицы и даже красная сладкая земляника. Все будет. Только мы этого всего уже не увидим.
— Ну-у! — протянул Шатров. — Что за мысли, Лисенок?
— Я все думаю о той девушке. Ведь она уже больше никогда не увидит всего этого. Кому и за что понадобилось лишить ее жизни? Почему кто-то считает себя вправе решать, когда все это закончится; решать, кому встречать завтрашний рассвет, а кому лежать в черном мешке?
Сергей не ответил, только покрепче обхватил ее за плечи. Некоторое время они шли молча, думая каждый о своем.
— Алиска, пойдем-ка выпьем кофейку, а? Можно даже с коньячком. Нам сейчас не повредит — тебя всю трясет, да и мне расслабиться надо.
Алиса кивнула.
— Сереж, а ты что молчишь? — спросила она, когда они устроились за столиком на террасе.
Неподалеку от них расположилась компания из пожилой женщины в широкополой темно-синей панаме и двух карапузов. Малыши с аппетитом уплетали мороженое из высоких стаканов и запивали соком. Женщина строго наблюдала за ними, не забывая время от времени вытирать перемазанные мордашки накрахмаленными салфетками.