Глубинное течение
Шрифт:
В конце концов все руководство взял на себя Рекс.
Он уже успел покинуть дом к тому моменту, когда обнаружили Илейн; Фенела вспомнила, что он имеет самое непосредственное отношение к потерпевшей, и после придирчивых расспросов доктора рассудила, что в данной ситуации самое мудрое — послать за ним.
Доктор Вуд выказал явное удовлетворение, когда Фенела изъявила желание позвать майора Рэнсома.
Фенеле сразу стал ясен ход его мыслей: в первую минуту доктор понадеялся, что дела обстоят не так уж плохо. У жертвы есть муж — вот пусть он все расхлебывает, и случившееся
Однако Фенела прекрасно понимала, что факт развода непременно выплывет наружу; выяснится, что Рекс квартирует в Фор-Гейбл, и скоро всем станет ясно, что он отнюдь не предполагал встретить здесь свою бывшую жену.
Девушка ощутила полную беспомощность, как будто на ее глазах курьерский поезд на полной скорости летел навстречу неизбежному крушению, и нет сил, чтобы предотвратить его. А самое страшное, что катастрофа увлечет за собой в бездну и их с My судьбы — несомненно, несомненно…
Фенела издала протяжный полувздох, полустон, шедший из самых глубин ее существа, и заключенное в нем напряжение вот-вот грозило разорвать ей грудь. Боже мой, что за отвратительная, кошмарная до омерзения история!
— Боже, Боже… — еле взмолилась Фенела, — помилуй и спаси нас от этой напасти!
Это, собственно, была уже не молитва, а мольба — жалкий лепет, окончательное признание своей полной беспомощности; и вот тут-то наконец слезы хлынули по щекам девушки, словно прорвалась последняя преграда, сдерживавшая поток ее скорби, стремительно нараставший все время, пока Фенела изо всех сил пыталась успокоить My.
Теперь вплотную подступила мысль, которую Фенела всячески старалась избегать со вчерашнего утра: Рекс и ее любовь к нему. Это чувство было теперь обречено, растоптано, убито даже более надежно и бесповоротно, чем если бы Илейн прежде собственного самоубийства отважилась бы предать смерти одного из них…
Фенела увидела ужас в глазах Рекса в ответ на известие о несчастье и сразу поняла, что в ужасе этом заключается вся безнадежность отчаяния…
Она слушала свой собственный голос — глухой, безжизненный, монотонно пересказывающий факты… Рекс ничего не ответил, у него даже не возникло ни малейшего порыва прикоснуться к ней… Он просто прошел мимо нее, как мимо пустого места, и скрылся в доме в поисках доктора, чтобы взять на себя все заботы по отправке Илейн в больницу.
В течение всего вчерашнего дня и последовавшего затем вечера им так и не удалось хотя бы на секунду остаться наедине; больше того — ни один из них и не искал уединения, они избегали друг друга, словно по какому-то обоюдному молчаливому согласию.
И вот только теперь наступил момент, когда Фенела смогла признаться самой себе, что ее все время гнетет страх, перерастающий в твердое убеждение: Рекс больше ей не принадлежит… и не будет принадлежать никогда.
«Ах, если бы мы уехали…» — жалобно простонала она про себя, уже заранее понимая абсолютную тщетность своих надежд.
Мертвая или живая, Илейн все равно теперь с позором предстанет перед всем миром как любовница ее отца.
Фенела отняла от лица мокрые ладони и так и сидела, всматриваясь невидящим взором
В будущем, помимо всех прочих, бывших прежде, а также недавно свалившихся на нее бед Фенелу ожидало одиночество. Одиночество более беспощадное, более страшное и более полное, чем раньше, оттого что она уже успела вкусить любви, познала восторг первого поцелуя, всю сладость воплощенной наяву мечты.
Девушка закрыла глаза, на минуту вызывая в памяти образ Рекса — объятие его сильных рук, их сближающиеся губы… А когда открыла глаза, то из гущи деревьев за спиной донесся какой-то шорох.
В первое мгновение в ней вспыхнула надежда: «Это Рекс!» И несмотря на всю бездну отчаяния, сердце девушки радостно забилось. Но затем она увидела трость в руках приближающейся мужской фигуры и догадалась, что это сэр Николас Коулби.
Он подошел и присел рядом. Фенела молча смотрела на него, и тогда сэр Николас так же молча протянул руку, и она в ответ вложила свою ладонь в его.
— Мне очень жаль, Фенела, — мягко заговорил он, и легкое заикание выдало крайнюю степень его волнения.
Девушка вдруг сообразила, что лицо ее уродуют потоки слез. Она торопливо выхватила носовой платочек и тщательно вытерла щеки.
— Как вы меня нашли?
— Да Нэни сказала, что вы, скорее всего, здесь.
— Спасибо, что пришли, — безжизненно выговорила Фенела, а потом добавила: — Вы, конечно, уже все знаете?
Ник кивнул:
— Потому и пришел.
— Пожалуй, вам лучше держаться подальше от… всего этого. Еще не хватало впутывать в грязные истории вас! Кроме того, и матушка ваша вряд ли особо обрадуется…
— Но я пришел узнать, не смогу ли чем-нибудь помочь вам!
В голосе его прозвучал упрек, и Фенела почувствовала себя неблагодарной.
— Благодарю вас, но никто-никто не в силах помочь нам!
Минута молчания, последовавшая за этим возгласом, казалось, затянулась надолго, пока Ник не пробормотал наконец:
— Но я хочу помочь, Фенела. Неужели мне нельзя?..
Девушка обернулась, чтобы взглянуть на него, и увидела, что тот настроен крайне серьезно.
«Он желает добра, — подумала она. — Действительно, трогательно… Имей мы достаточно времени, чтобы познакомиться с ним поближе, наверняка стали бы настоящими друзьями, но теперь…»
Она пожала с сожалением плечами и заговорила уже более мягким тоном:
— Так мило с вашей стороны, Ник… Не думайте, что я не испытываю к вам благодарности, если веду себя нелюбезно, просто… Просто что уж тут поделаешь?
— Черт возьми! Я же о вас, о вас думаю!
— Но плохо нам всем и My особенно. Она так чувствительна ко всему… и вообще… — девушка слабо махнула рукой.
— Ах, не могли бы вы увезти ее прочь отсюда? Не могли бы вы уехать — обе?
— Разумеется — могли бы, но какой смысл? Это ни к чему хорошему не приведет. Кроме того, неужели вы не понимаете, какие сплетни это вызовет? Уж пренепременно, будьте спокойны… да и Саймон привык вечно создавать страшную шумиху вокруг себя… Уверяю вас, даже в военное время газеты едва ли пропустят такой соблазнительный скандальчик.