Глубинное течение
Шрифт:
Где-то в глубине души Фенела также понимала, что в усугублении этого комплекса неполноценности Ника есть и ее вина. Ведь он пока терпит неудачу в попытках завоевать любовь собственной жены, осуществить свои супружеские права и почувствовать себя настоящим мужчиной и главой семьи.
«Он знал, на что шел, когда женился», — упрямо твердила себе Фенела, однако чувствовала, что это плохое оправдание. Ник был слишком деликатен и нежен с ней, чтобы добиваться своего грубой силой и ценой ее унижения. Он вел себя как настоящий джентльмен, а в награду не получил ровным счетом
Девушка постаралась отогнать мрачные думы. Что толку винить себя понапрасну… Но мысль, что она плохо, очень плохо обращается с Ником, преследовала девушку на протяжении всего утра.
Она мысленно пыталась представить себе, каковы были бы ее ощущения, если бы Ник сейчас сам лично испытывал истребитель или отправлялся в бой с настоящим врагом, как он это делал в прошлом. Она гадала, было ли бы ей стыдно тогда провести с ним ночь накануне испытаний или боя?
Зная Ника, она была уверена, что он в эту ночь не смыкал глаз.
Фенела представляла, как он медленно вышагивает по комнате, слушая мерное тиканье прадедовских часов в холле, час за часом; как пытается уснуть, лежа в темноте и старательно закрывая глаза; как напряжен каждый его мускул, каждый нерв его тела, как каждая клеточка его мозга лихорадочно обдумывает и представляет будущий полет «Кобры», как серебряные крылья самолета прорезают голубое небо его воображения.
«В конце концов я могла хотя бы просто посидеть и поговорить с ним», — упрекнула себя девушка, чувствуя при этом, как ее сознание лукаво гонит прочь более интимные образы.
Все утро она таким образом размышляла о Нике. Наступил полдень, пробило двенадцать, минуты, как ей казалось, лениво ползли к урочному обеденному часу.
Легче становилось, когда вся семья собиралась вместе и можно было отвлечься от мыслей о, возможно, происходящем именно в эту минуту испытании, можно было, поучаствовав в общей болтовне, забыться хоть на мгновение. После обеда тетя Джулия и Фенела сидели и мирно беседовали, но девушке все никак не удавалось сосредоточиться на предмете разговора. Николас и его «Кобра» не выходили у нее из головы.
Фенела взглянула на каминные часы: время перевалило за три. Почему он до сих пор не позвонил? Неужели ему не о чем сообщить ей? А вдруг — ну, чисто теоретически — случился провал и некому ободрить и поддержать Ника в один из самых мрачных моментов его жизни?!
И, повинуясь внезапному порыву, она сказала:
— Поеду в Уетерби-Корт. Ник, может быть, заедет позвонить мне оттуда — лучше встречу его прямо там.
Даже если ее неожиданное решение и показалось тете Джулии странным, у нее хватило мудрости и такта не показать этого; наоборот, она помогла Фенеле переодеться и пообещала объяснить домашним причину ее внезапного исчезновения.
— Если ты не успеешь вернуться вовремя, то я сама позабочусь об обеде и чае, — заверила девушку тетя Джулия, — не волнуйся.
— Вообще-то я собираюсь вернуться, — отвечала Фенела, но в голосе ее не было уверенности.
Впервые в жизни интересы семьи перестали
Фенела поцеловала на прощанье тетушку и подхватила сумочку; она торопливо сбежала вниз по ступенькам крыльца, вскочила на велосипед, прислоненный к стене рядом с задней дверью, и понеслась по дороге.
Через двадцать минут она уже подъезжала к Уетерби-Корт. Честно говоря, девушка надеялась встретить в холле поджидающего ее Николаса, потому что тетя Джулия передала бы ему, если бы он за это время звонил, что Фенела едет в Уетерби-Корт. Но Николаса не было, только леди Коулби вышла из гостиной, наряженная в форму Красного Креста, положенную ей как председателю Совета графства.
— Какая неожиданность, Фенела! — воскликнула она. — Я совсем не ждала тебя сегодня сразу после обеда!
— Да и я не собиралась приезжать… — отвечала Фенела, — но захотела увидеться с Николасом. Он еще не возвращался?
— Нет, он на аэродроме, во всяком случае, туда он отправился с утра. Подождешь его? Прикажи, пусть Даусон принесет тебе чаю, а мне надо спешить, я и так опаздываю на собрание в Манчестер.
— О, не буду вас тогда задерживать, — сказала Фенела.
Она смотрела, как уезжает свекровь, важная и немного смешная в своей униформе, женщина, которая до последнего вздоха не откажется и от малой толики той власти, которую она имеет над ближними.
Оставшись одна, Фенела не стала звать Даусона, а принялась бродить по комнатам первого этажа. Особняк стоял тихий и пустой. Она ждала возвращения детей, отправившихся на прогулку в сопровождении Нэни, и наступил момент, когда Фенела почувствовала, что больше она не вынесет… Необходимо немедленно выяснить, что же случилось! Необходимо узнать хоть что-нибудь и снять эту невыносимую тяжесть, разрывающую душу на части!
Девушку переполняли дурные предчувствия, и хотя она уверяла себя, что все в порядке, сердце твердило свое.
Фенела побрела вдоль по дороге, ведущей к аэродрому, ежесекундно ожидая встретить приближающийся навстречу автомобиль Николаса, но даль оставалась пуста. Она свернула с дороги на проселок и через пять минут достигла аэродрома. Рядом с воротами размещалась небольшая автостоянка; среди полдюжины припаркованных автомобилей, Фенела узнала зеленую двухместную машину Николаса.
Она пошла к знакомой машине, так и не решив, как же ей следует поступить, и тут у нее замерло сердце — со стороны проселка донеслась сирена «скорой помощи».
Фенела стояла, как вкопанная, слушая, как приближается вой сирены, и глядя, как во сне, на въезжающий в ворота аэродрома роковой автомобиль. Итак, предчувствие не обмануло ее! Случилось нечто, подсказанное ей шестым чувством и с утра страшившее ее.
Девушка ждала. Сколько ей пришлось прождать, впоследствии вспомнить она так и не смогла. Обессилев, она уселась на подножку машины.
Должно быть, прошло не менее двух часов, прежде чем в воротах аэродрома показался Ник. За это время много людей прошли через ворота, машины въезжали и выезжали, но Фенеле не было до них никакого дела.