Глубинные течения [Океан инволюции]
Шрифт:
— Слушай, славный скверик! Давай вжаримся, что ли? — Калотрик вынул пипетку и прислонился к рекламному щиту, приглашавшему воспользоваться услугами татуировочного салона. Достав из кармана рубашки пакет, он набрал устрашающую дозу Пламени и передал мне.
— Монти, я столько не потяну, — запротестовал я.
— Тысяча чертей, Джон, разве это доза для такого крепкого парня? — он отобрал у меня пипетку и запрокинул голову. — Видишь? — Он опустил пипетку в пакет и набрал не меньше прежнего.
— Я, пожалуй, воздержусь. Надо хоть что-нибудь оставить нашим друзьям из Нового Дома.
— Брось ты! На всех хватит! Сколько, думаешь, мы еще китов поймаем?
— Не так много.
— Что ж, как знаешь, — пожав плечами, Калотрик заглотил вторую порцию.
— Ты его разбавил, точно? — сообразил я. Вынув пакет из его обмякших пальцев, я набрал себе четверть пипетки. — За Эрикальда Свобольда, — провозгласил я, — да будет земля ему пухом. Он это заслужил.
— Кто-кто?
— Эрикальд Свобольд. Он открыл Пламя. Во всяком случае, так считается.
Я принял свою дозу. Эффект был незамедлительным и мощным: заряд синего электрического света взметнулся вверх по позвоночнику и напрочь позамыкал тщательно выверенные нейросхемы, ввергнув их в искрящийся хаос. Вслед за Калотриком я привалился к стене, беспомощно улыбаясь.
— Ты ничего не хочешь, красавчик? — заворковал у меня над ухом чей-то голос. Я быстренько спрятал Пламя за пазуху и постарался сгрести свои разбежавшиеся шарики в кучку.
Пока я отъезжал, во двор забрела сушняцкая бабочка. На ее не юном уже лице выделялись острые скулы, покрытые разноцветным гримом.
— Покувыркаемся, морячок?
— Я… не… э-э-э… нет.
— А я бы, пожалуй, прилег, — пробормотал Калотрик, сползая на землю.
— Я тебя провожу, дорогуша, — она помогла ему встать, — я знаю одно местечко, как раз для тебя, — обхватив Калотрика за талию и устроив его руку на своих неслабых плечах, она с материнской нежностью погладила торчащий у него из заднего кармана бумажник. Мне она подмигнула; ее раскрашенное лицо сияло нестерпимо ярко для моего опаленного Пламенем сознания. — Удачи, китобой. Загляни как-нибудь в салон мадам Энни. Спроси Мельду. Когда они окончательно скрылись из виду, я медленно набрал полную грудь холодного воздуха. Похоже, все вокруг начинало возвращаться по местам, но я забыл о чем-то важном… какое-то поручение… Ах, да! Бренди! С крайней осторожностью я вышел на улицу и встал на самый медлительный тротуар. Прошло немало времени, прежде чем я выбрал среди проплывавших мимо баров один не слишком подозрительный и сошел с дорожки. Буквы, покрытые зеленой светящейся краской, добываемой из сушняцкого планктона, складывались в название: «Бар и Гриль Меркля».
Я прошел внутрь и пнул медный рычаг у основания стойки. Показался Меркль, приземистый, лысеющий мужчина с загорелым лицом и щеголеватыми усиками.
— Чего налить, моряк?
— Смешай-ка мне ерша, — прорычал я; ни дать ни взять — настоящий морской волк.
— Это что еще такое? — Я объяснил. — Извини, такого мы не держим, — поджав губы, сообщил Меркль, — ничего крепче десяти градусов.
— Почему?
— Потому, что это незаконно. — Мог бы и сам догадаться.
— Тогда эля.
Вскоре мне представилась возможность убедиться, что низкий процент алкоголя в напитках не может вынудить достаточно целеустремленного сушнеца оставаться трезвым. Я как раз избавлялся от привкуса Пламени во рту, когда один из посетителей бара с воинственным ревом смял жестяную кружку о голову собутыльника. Тот не растерялся и сшиб обидчика со скамьи своим здоровенным кулаком.
— А ну, прекратить сейчас же! — гаркнул Меркль, доставая длинную алюминиевую палицу,
— Я ему все зубы пересчитаю, — пообещал зачинщик, поднимаясь с пола и допивая остатки пива из мятой кружки. Вглядевшись повнимательней в его бледное опухшее лицо, я узнал Блакберна, гарпунера с «Выпада». Он и его противник, мускулистый сушнец, рыжая поросль в ноздрях которого соперничала по длине с усами, переругиваясь, пошли к выходу.
Я прикончил эль, стянул с ближайшего столика оставленные кем-то чаевые и заплатил по счету.
— Заказы с доставкой принимаете? — поинтересовался я.
— Само собой.
Заказав три кварты самого крепкого эля с доставкой в порт, я оставил номер дока, в котором стоял «Выпад».
На улице я нашел Блакберна с приятелем за прежним занятием — они катались по мостовой, развлекая быстро собиравшихся зевак. Я протолкался поближе. У Блакберна из волосатой ноздри капала кровь, у его оппонента была разбита губа. Ни тот, ни другой уже не могли толком стоять на ногах; их хватало только на то, чтоб изредка отоваривать друг дружку по корпусу. Слабели как драчуны, так и их кулаки, так что эффект каждого удара оставался прежним. После очередного тумака жертва издавала короткий басовитый стон, прерываемый судорожным свистящим вдохом. Наконец они остановились, измочаленные, беспомощно вцепившись друг в друга и тяжело сопя.
Медленно, сосредоточенно, через силу, рыжеусый сжал кулак. Блакберн обессиленно приподнял руку.
— К черту, — выдавил он сквозь распухшие губы, — пойдем лучше по бабам.
— Точно, — кивнул его противник. Они с трудом поднялись на ноги и поковыляли рука об руку в направлении веселого дома через улицу напротив, к несказанному разочарованию зрителей.
Выглянуло солнце — похоже, самое время пообедать. Ступив на тротуар, я покинул Межзвездную улицу и поднялся в более приличную часть города, где заказал бифштекс в ресторанчике под открытым небом. Кухня, к сожалению, оставляла желать лучшего — сушняцкие специи придавали мясу едкий привкус, а прилагавшийся на гарнир салат изобличал глубокое кулинарное невежество его автора. О чаевых не могло быть и речи.
Выйдя на улицу, я решил вернуться на «Выпад» и проверить, не там ли Далуза. Межзвездная оказалась запружена — какие-то парни устроили разборку прямо на проезжей части. Заметив в свалке несколько знакомых лиц, я счел разумным направиться в обход, через Портняжную улицу — иначе б меня неминуемо втянули в общее веселье.
Наверняка, на Портняжной когда-то и в самом деле обитали портные, но сейчас здесь обосновались продавцы масок. Каждая лавка поражала воображение обилием цветов и форм, я даже пожалел, что в моем рюкзаке осталось еще многое из того, что я приобрел вместе с маской на Острове. Казалось, с тех пор прошло много лет. С тех пор прошло всего два месяца.
Вверх по стене арнарского утеса лифт тащился как черепаха, и я заранее подготовился к не менее долгому спуску вниз. Какого же было мое удивление, когда кабина стала не то чтоб опускаться, а просто падать так, что мои ступни не касались пола. Остальные пассажиры уже успели надеть маски и, плавая в воздухе, выглядели степенно, будто суд присяжных Конфедерации, выносящий смертный приговор. Я поспешил нацепить маску, прежде чем пыль доберется до глаз и легких. Последнюю четверть пути кабина тормозила, и я еле устоял на ногах. Нетвердым шагом вышел я к докам и глубоко вдохнул. Воздух на уровне моря был плотнее и богаче запахами.