Глухая стена

Манкелль Хеннинг

— Мне запомнился лишь один слегка из ряда вон выходящий случай. При том что мы как-никак знали друг друга не один год.

— Расскажите.

— Это было два года назад. В октябре или в начале ноября. Однажды вечером он пришел очень возбужденный. Даже не мог скрыть волнения. Мы тогда делали очень срочную работу. По-моему, что-то для Крестьянского союза. Я, конечно, спросила, что случилось. Он ответил, что у него на глазах кучка подростков прицепилась к какому-то пожилому мужчине, явно слегка подвыпившему.

Тот стал было защищаться, и они избили его. Свалили с ног и пинали ногами.

— И это всё?

— Вам недостаточно?

Валландер задумался. Тиннес Фальк разволновался, оттого что стал свидетелем насилия. Только вот непонятно, как это истолковать. И можно ли связать с расследованием.

— Он не вмешался?

— Нет. Только был взволнован.

— А что он сказал?

— Что это хаос. Что весь мир охвачен хаосом. Что фактически уже нет смысла.

— В чем нет смысла?

— Не знаю. Мне показалось, он имел в виду человека как такового. Коль скоро звериное начало взяло верх. Когда я попробовала спросить, он резко оборвал разговор. И больше мы к этой теме не возвращались.

— Как вы трактуете его волнение?

— По-моему, оно вполне естественно. Вы бы, наверно, реагировали так же?

Может быть, подумал Валландер. Хотя вряд ли я сделал бы вывод, что мир охвачен хаосом.

— Вы, понятно, не знаете, что это были за подростки? И кто был подвыпивший?

— Господи, да откуда мне это знать?!

— Я полицейский. Мое дело — задавать вопросы.

— Увы, больше ничем помочь не могу.

Валландеру не хотелось заканчивать разговор. Но тянуть время бессмысленно — она мигом выведет его на чистую воду.

— Спасибо, что позвонили, — сказал он. — Если вдруг вспомните что-то еще, дайте знать. А я позвоню вам завтра.

— Я сейчас разрабатываю программу для сети ресторанов и весь день сижу в офисе.

— Что теперь будет с вашими заказами?

— Пока не знаю. Надеюсь, у меня достаточно хорошая репутация, чтобы выжить без Тиннеса. В противном случае займусь чем-нибудь другим.

— Чем же?

Сив Эрикссон рассмеялась:

— Эта информация необходима для расследования?

— Мне просто любопытно.

— Может, уеду куда-нибудь.

Все уезжают, подумал Валландер. В конце концов останусь один я да куча хулиганов.

— У меня тоже была такая мысль, — сказал он. — Но я застрял тут, как все.

— Я не застряла, — спокойно отозвалась она. — Человек сам решает.

Закончив разговор, Валландер некоторое время обдумывал ее слова. Человек сам решает. Конечно, она права. Точно так же, как Пер Окесон и Стен Виден.

Он вдруг почувствовал удовлетворение оттого, что написал-таки в бюро знакомств. По крайней мере что-то предпринял, хотя и не рассчитывал на отклик.

Надев куртку, он отправился на Стура-Эстергатан, в видеопрокат. Но,

как выяснилось, по воскресеньям они закрывают уже в девять. И он зашагал дальше, к Рыночной площади, время от времени задерживаясь у витрин.

Внезапно его охватила тревога. Невесть почему. Он поспешно оглянулся. Кроме нескольких подростков да ночного охранника, на улице никого не было. И снова ему вспомнились слова Анн-Бритт: надо соблюдать осторожность.

Померещилось, мелькнуло в голове. Какой дурак станет два раза подряд нападать на одного и того же полицейского?

У Рыночной площади он свернул на Хамнгатан и по Эстерледен пошел к дому. Воздух свежий, чистый. Очень даже приятно подвигаться, размять ноги.

В четверть двенадцатого комиссар был дома. В холодильнике нашлась банка пива, и он осушил ее, закусив бутербродами. Потом сел перед телевизором и стал смотреть дебаты о шведской экономике, из которых вынес впечатление, что все одновременно и хорошо и плохо. Заметив, что клюет носом, он решил вскоре лечь в постель и наконец-то без помех поспать до утра.

Расследование пока подождет.

В половине двенадцатого он лег и погасил свет.

Но едва заснул, как зазвонил телефон. Звонки гулко отдавались в темноте.

Он насчитал девять сигналов, потом все стихло. Выдернул вилку из розетки, подождал. Если звонили из управления, то наверняка попробуют связаться по мобильнику. Может, обойдется?

Увы, мобильник, лежавший на ночном столике, тихонько зажужжал. Звонил ночной патруль с Апельбергсгатан. Полицейский по фамилии Элуфссон.

— Не знаю, может, это важно, — сказал он. — Но за последний час здесь уже несколько раз проезжал один и тот же автомобиль.

— Шофера разглядели?

— Потому и звоню. Помню инструкции.

Валландер напряженно ждал.

— Вроде бы похож на китайца, — продолжал Элуфссон. — Но в точности, понятно, не разглядеть.

Валландер ни секунды не колебался. Спокойная ночь уже миновала.

— Выезжаю, — сказал он.

Отключил мобильник и посмотрел на часы.

Несколько минут пополуночи.

23

Валландер свернул с Мальмёвеген.

Потом проехал мимо Апельбергсгатан и припарковался на Йорген-Краббесвег. Оттуда до дома, где жил Фальк, рукой подать, меньше пяти минут ходу. Ветер утих, на небе ни облачка. Он почувствовал, что на улице потихоньку холодает. Октябрьская погода в Сконе всегда отличалась переменчивостью.

Автомобиль, в котором сидели Элуфссон и его напарник, стоял напротив дома Фалька, чуть наискосок. Когда комиссар подошел, задняя дверца отворилась, и он влез в машину. Пахло кофе. Сколько ночей он сам вот так же сидел в машине, борясь со сном, или мерз на улице, выполняя унылую розыскную работу.