Глухая стена

Манкелль Хеннинг

Полицейские поздоровались. Коллега Элуфссона служил в Истаде всего полгода. Звали его Эль-Сайед, и по происхождению он был тунисец, первый полицейский из иммигрантов, присланный сюда после Полицейской академии. Валландер опасался, что Эль-Сайед столкнется с недоброжелательством и предрассудками. Он не питал иллюзий насчет того, как иные в управлении отнесутся к цветному коллеге. И не ошибся. Завуалированных, но злобных комментариев хватало с избытком. Но что замечал сам Эль-Сайед и чего он ожидал, Валландер понятия не имел.

Порой он тоже мучился угрызениями совести из-за того, что не нашел повода пригласить парня к себе. Да и никто другой этого не сделал. Однако молодой полицейский с дружелюбной улыбкой тем не менее вписался в коллектив. Хотя и не сразу. Иногда у Валландера мелькала мысль, что было бы, если б Эль-Сайед вместо своего неистребимого дружелюбия начал отвечать на комментарии.

— Он ехал с севера, — сообщил Элуфссон. — Со стороны Мальмё к центру города. Трижды.

— Когда это было последний раз?

— Аккурат перед тем, как я позвонил. Сперва попробовал по обычному телефону. Ты, должно быть, спишь крепко?

Валландер не ответил, спросил:

— Рассказывай, что произошло.

— Ясное дело, мы обратили на него внимание, только когда он проехал мимо второй раз.

— Какая была машина?

— Темно-синяя «мазда».

— Он притормаживал, когда тут проезжал?

— В первый раз — не знаю. Во второй раз точно притормозил.

Эль-Сайед вмешался в разговор:

— Он и в первый раз притормозил.

Валландер заметил, что Элуфссон досадливо поморщился. Не понравилось ему, что напарник увидел больше, чем он.

— Но не остановился?

— Нет.

— Вас он заметил?

— Первый раз вряд ли. Во второй — скорее всего, да.

— Что было дальше?

— Через двадцать минут он вернулся. Но на этот раз скорость не сбрасывал.

— Не иначе как проверял, по-прежнему ли вы здесь. Вы не разглядели, был ли в машине кто-нибудь еще?

— Мы это обсудили. Точно, ясное дело, не скажем, но думается, он был один.

— С коллегами, которые дежурят на Руннерстрёмсторг, не говорили?

— Они этой машины не видели.

Странно. Тот, кто ездит мимо квартиры Фалька, должен бы проявить интерес и к его конторе.

По некотором размышлении Валландер пришел к выводу, что, по-видимому, человек в машине не знал о существовании офиса. Коль скоро полицейский экипаж не спал. А такое полностью исключать нельзя.

Элуфссон обернулся и передал комиссару листок, где был записан номер «мазды».

— Полагаю, вы уже запросили информацию насчет машины?

— Да у них там, похоже, какие-то неполадки с серверами. Велели подождать.

Валландер поднес листок к окну, к свету уличного фонаря: MLR 331. Постарался запомнить цифры.

— Когда они рассчитывают устранить неполадки?

— Неизвестно.

— Что-то ведь вам сказали?

— Вероятно, завтра.

— То есть?

— То есть завтра, вероятно, удастся запустить

серверы.

Валландер покачал головой:

— Необходимо как можно скорее все это выяснить. Когда кончается ваша смена?

— В шесть.

— Так вот, перед тем как пойдете домой отдыхать, будьте добры написать рапорт и оставить его для Ханссона или Мартинссона. Тогда они займутся этим делом.

— А как нам поступить, если он появится снова?

— Не появится, — сказал комиссар. — Пока вы здесь, он не появится.

— А если все-таки появится, задержать его?

— Нет. Ездить по Апельбергсгатан никому не возбраняется. — Валландер еще минуту-другую посидел в патрульной машине. — Дайте мне знать, если все ж таки его заметите. Звоните на мобильный.

Он попрощался, вернулся на Йорген-Краббесвег, а оттуда поехал на Руннерстрёмсторг. Не так уж все и скверно: спал только один полицейский. Синей «мазды» они вправду не видели.

— Смотрите внимательно! — сказал Валландер, сообщив им номер «мазды».

По дороге к своей машине он неожиданно нащупал в кармане сеттерквистовские ключи. Вообще-то они понадобятся Мартинссону и Роберту Мудину, чтобы снова взять в оборот компьютер Фалька. Сам толком не зная зачем, он отпер подъезд и поднялся в мансарду. Прежде чем отомкнуть дверь, настороженно прислушался. Потом вошел, зажег свет и огляделся по сторонам, как в первый раз. Может быть, он тогда что-то проморгал? Может быть, они с Нюбергом что-то упустили? Да нет, тут и упускать-то нечего. Он сел, глядя на темный монитор.

Роберт Мудин говорил о цифре 20. Валландер сразу понял, что парнишка вправду кое-что заметил. Там, где им с Мартинссоном виделся мельтешащий рой цифр, Роберт вполне мог различить некую систему. Ему самому цифра 20 напомнила только, что через неделю будет 20 октября. К тому же с этой цифры начинается 2000 год. Хотя фактически ответа нет. Что цифра означает? И имеет ли она вообще касательство к расследованию?

В школе Валландер был до крайности слаб по математике. Учился он вообще далеко не блестяще, по многим предметам из-за лени, но математика стояла особняком. По сути, математические вычисления оставались ему непонятны, как он ни пытался в них разобраться. В мир цифр он проникнуть не сумел.

Неожиданно зазвонил телефон, стоявший возле компьютера.

Валландер вздрогнул. Звонки гулко отдавались в пустом помещении. Он неотрывно смотрел на черный аппарат. После седьмого сигнала снял трубку, поднес к уху.

Шум, шорохи. Словно открытая линия уходила далеко-далеко и на том ее конце кто-то был.

Комиссар сказал «алло». Раз, другой. Но сумел различить в шуме лишь чье-то дыхание.

Потом послышался щелчок, связь оборвалась. Валландер положил трубку. Сердце-то как бьется! А этот шум он уже слыхал. Когда прослушивал автоответчик в квартире Фалька на Апельбергсгатан.