Глухая стена
Шрифт:
— Мне бы хотелось, чтобы ты охотнее шел на сотрудничество. А не грозил отставкой.
— Я прослужил в полиции много лет. И хорошо знаю эту братию, в действительности дело вовсе не в ней. Просто кто-то наверху занервничал, увидев фото в вечерней газете, и посему решено устроить показательную экзекуцию, чтоб другим было неповадно. И ты предпочитаешь не возражать.
— Дело обстоит совсем не так, — запротестовала Лиза.
— Ты не хуже меня знаешь, что все именно так, как я говорю. Когда
— Полицейский из Хеслехольма будет работать быстро. А поскольку мы занимаемся сложнейшим расследованием, я вообще думала повременить с отстранением.
— Почему? Передай расследование Мартинссону. Он отлично справится.
— Я рассчитывала на этой неделе оставить все по-старому.
— Нет, — сказал Валландер. — По-старому уже не получится. Либо ты отстранишь меня прямо сейчас. Либо не отстранишь вообще.
— Не понимаю, с какой стати ты мне угрожаешь. Я думала, у нас нормальные, хорошие отношения.
— Я тоже так думал. Но явно ошибался.
Повисло молчание.
— Я жду. Ты отстраняешь меня или нет?
— Не отстраняю. Во всяком случае, сейчас.
Валландер вышел из кабинета и только в коридоре заметил, что здорово вспотел. Вернулся к себе, заперся на ключ. И тут только его охватило возмущение. Он бы с большим удовольствием незамедлительно написал заявление об отставке, забрал свои вещи и навсегда ушел из управления. Пускай и совещание проводят без него. Он больше здесь не появится.
Вместе с тем что-то в глубине души не позволяло ему уйти. Ведь уход будет немедля истолкован как подтверждение вины. И даже если внутреннее расследование решит дело в его пользу, ничего не изменится. Его по-прежнему будут считать виновным.
Мало-помалу сложилось решение. До поры до времени он останется на посту. Но на совещании непременно проинформирует коллег о разговоре с Лизой. Самое же главное, он высказался перед Лизой Хольгерссон начистоту. И не склонит головы. Не запросит пощады.
Он потихоньку успокоился. Отпер дверь, демонстративно распахнул ее настежь и продолжил работу. В двенадцать съездил домой, опорожнил стиральную машину, развесил рубашки в сушильном шкафу. В квартире достал из мусорного ведра обрывки письма. Почему — он и сам не знал. Но Эльвира Линдфельдт по крайней мере не полицейский.
Пообедал он в ресторане у Иштвана, а заодно немножко поболтал с одним из отцовских друзей, бывшим торговцем красками, у которого отец в свое время закупал холсты, краски и кисти. В самом начале второго он вернулся в управление.
Стеклянные двери комиссар миновал с некоторым душевным трепетом. Лиза Хольгерссон вполне могла передумать. Вдруг она разозлилась и решила незамедлительно отстранить его
— Продвигаемся медленно, но верно, — доложил он. — Парень сумел взломать еще два кода.
Валландер услышал в трубке шорох бумаги, после чего Мартинссон продолжил:
— Один вывел нас, похоже, на сеульского биржевого маклера, другой — на английскую компанию под названием «Лонро». Я созвонился с одним человечком из стокгольмского отдела экономических преступлений. Он знает чуть не все зарубежные компании. По его словам, корни у «Лонро» африканские, эта фирма занималась нелегальными махинациями в Южной Родезии, когда на эту страну были наложены санкции.
— Но как нам все это трактовать? — перебил Валландер. — Биржевой маклер из Кореи? И эта вторая фирма, как бишь ее. Что все это означает?
— Вот и я думаю — что? Роберт Мудин сказал, сеть охватывает как минимум восемь десятков ответвлений. Наверно, надо немного подождать, пока обнаружится взаимосвязь.
— А если подумать вслух прямо сейчас? Что ты видишь?
Мартинссон издал смешок:
— Деньги. Вот что я вижу.
— А еще?
— Разве этого мало? Банк реконструкции и развития, корейский биржевой маклер и фирма с африканскими корнями как-никак имеют общий знаменатель — деньги.
Валландер не мог не согласиться:
— Как знать. Может, главную роль в этой игре вообще играет банкомат, возле которого умер Фальк.
Мартинссон рассмеялся. Валландер предложил встретиться на совещании в три часа.
Закончив разговор, Валландер стал думать об Эльвире Линдфельдт. Попытался представить себе, как она выглядит. Но перед внутренним взором явилась Байба. Потом Мона. И вроде бы еще одна женщина, с которой он случайно столкнулся год назад. В кафе на окраине Вестервика.
Из задумчивости его вывел Ханссон, неожиданно возникший в дверном проеме. Валландер вздрогнул, будто мысли его были у всех на виду.
— Ключи, — сказал Ханссон. — Они все на месте.
Валландер недоуменно смотрел на него, но молчал, понимая, что должен знать, о чем Ханссон толкует.
— Я получил справку от «Сюдкрафта», — продолжал тот. — Те, у кого есть доступ к ключам от силовой подстанции, смогли их предъявить.
— Хорошо, — сказал Валландер. — Это мы вычеркнем, тем проще для нас.