Глупости зрелого возраста
Шрифт:
«Наверное, или где», — грустно признала Ира, но на всякий случай сказала:
— Женщина.
— Не ври. Женщины не могут зацикливаться только на карьере, у них мозги для этого слишком многоплановые. А ты со своими продажами в робота превратилась. Только и думаешь о деньгах. Только и зудишь: ах, главный бухгалтер, директор, редактор, ах, такие, сякие, разэтакие, мешают заколачивать бабки, столько возможностей упущено. А, между прочим, ты упустила — главное! Трех нормальных мужиков.
— И вовсе не трех. Главный редактор женат.
— Сама рассказывала, что они с женой разъехались.
— Но не развелись же.
— Какая разница?!
— А что это ты такая агрессивная? Поссорилась с Мишей?
— Разве с ним можно нормально поссориться?
— У него, что опять кто-то есть?
— Я нашла в кармане его куртки кружевные трусы.
Это был далеко не первый случай. Мишины дамочки часто пытались подобным образом поссорить любовника с женой.
— Я так больше не могу, — расплакалась Люба. — Что делать?
— Простить, — предложила Ирина. Это было самое простое и привычное для Любы решение.
— Сколько можно? — всхлипнула Люба. — Его хватает максимум на полгода.
— Разведись.
— И маяться одной, как ты? И бросаться на каждого? Нет, уж уволь. Ой, извини…
Любка была хорошая подруга. Надежная, умная, искренняя. Но и на старуху бывает проруха. А именно сегодня выдержать издержки чужого характера Ира не могла. Слушать, тем паче парировать колкости, элементарно не хватало сил. Не было сил даже на то, чтобы прилично закончить беседу.
«Пошла ты…» — подумала Ира и положила трубку. Посылать вслух расстроенную Любочку не стоило. Подруга себя сейчас плохо контролировала, да и, наверняка, разминалась перед скандалом с Михаилом.
Несколько часов в квартире царила тишина. После бурного телефонного утра в обилии страстей и мнений Ира восприняла ее как подарок. Но видимо нынешней субботе не судилось быть мирной. В четыре часа выяснилось, что вода в унитазе не сливается. Ира попробовала прочистить канализацию и в течение часа запихивала в фаянсовый зев все, что смогла найти и приспособить для этой цели: специальную металлическую штуку, которую они с бывшим мужем купили лет двадцать назад; ершик для мойки бутылок; изогнутую палку от щетки; проволоку. К сожалению, количество инструментов ситуацию качественно не изменило. Невзирая на затраченные усилия, вода опускалась медленно и печально.
Ира безрадостно оглядела место своего поражения. Она сделала все что могла. Водопроводчик или Костя сделали бы больше. Но где взять сантехника в выходные и куда подевался сын, Ира решительно не знала. В ЖЭКе не брали трубку. А телефоны сына и невестки казенными голосами сообщали, что абоненты находятся вне зоны досягаемости.
Беда, да и только! Неделя, отданная на откуп зеленой тоске, завершилась экологической катастрофой. Пусть не вселенского масштаба, пусть на уровне лично-канализационном мир стал враждебным, зловещим, угрюмым. «Как я», — родилось невольное сравнение. Ира подошла к зеркалу и внимательно посмотрела на себя. Женщина, отраженная в серебристой глади ответила мрачным взглядом. Она была измучена, несчастна и не скрывала этого.
Когда-то давно, еще в прошлой жизни, в похожем мрачном настроении, Ира стояла голая перед зеркалом и разглядывала свое отражение. Килограммовые складки жира на талии, расплывшийся овал лица, стальные коронки. Ужас внешний отражал ужас внутренний. «У меня впереди нет ничего, только старость», — думала тогда она. Что еще могла преподнести жизнь, кроме той же бедности, унылого прозябания, новых болячек и страданий? Оказалось, многое. Стоило
Стройная фигура — это ощущение вечного боя с едой. Сияющие глаза — отражение спаленных за спиной мостов. Гладкая матовая кожа — постоянная череда адреналиново-эндорфиновых атак. Деньги — результат неизменного вызова миру и себе. Самоуважение, желание жить, творить, развиваться — от удивления, что судьба подарила второй шанс и страха не использовать появившиеся возможности полной мерой.
У новой реальности существовала еще одна изнанка. Ее не хотелось признавать, но из песни слов не выкинешь. Победные лавры удалось собрать благодаря одиночеству. Оно заставило сконцентрировать силы на главном, погнало вперед и привело к результатам: внутренней собранности, отличному цвету лица, наличию талии, успешности, вернувшейся красоте, здоровью, душевному равновесию.
Что и говорить: вторые шансы — штука дорогая и дефицитная. Судьба не разбрасывается ими почем зря и, предлагая сделать работу над ошибками, обеспечивает и должные условия для исполнения предначертанного.
«А может быть мне вообще не положено быть счастливой? Раньше я страдала с мужем, теперь маюсь от одиночества, — Ира горько улыбнулась. — Тогда слезы лила из-за одного, сейчас из-за другого. Что в лоб, что по лбу — какая разница?»
Это было явное преувеличение, но в моменты душевного раздрызга не до логики.
— Я устала быть красавицей… — сказала Ира своему отражению. — Я хочу кушать бутерброды с колбасой и маслом, ходить в джинсах и свитерах и не думать, как выгляжу.
Зеркало приняло сообщение бесстрастно. Мало ли кто от чего устал и чего хочет.
— Я устала быть сильной.
И снова серебристая гладь не дрогнула. Брестские крепости не сдаются, даже если мечтают о капитуляции. Не умеют они капитулировать, не имеют белых стягов в запасе.
— Я устала ждать любви
Сколько можно просыпаться и засыпать с надеждой, после каждой неудачи находить в себе веру, чувствовать неотступную готовность к чувству, в каждом видеть ЕГО? Сколько можно бросать в эту ненасытную топку дней и ночей, ничего не получая взамен? Уже сгорели три года. Почти тысяча дней изматывающего ожидания чуда. Сколько еще терпеть? Может быть, пора признать поражение?
— Мне пятьдесят, мне почти пятьдесят один. Мое время ушло. Наверное, я никогда не встречу человека, с которым буду счастлива. За свой второй шанс, за работу над ошибками я плачу одиночеством. Я одна и эту стену мне не преодолеть.
Глава 9. Каждому свое
Каждый принимает решение по-своему. Кто-то сначала твердо говорит одно, а через минуту утверждает другое. Кто-то до последней секунды сомневается, а потом стоит за свои слова горой. Генрих Сологуб, придя к определенному выводу, мнения не менял. Поэтому, сидя за рулем автомобиля, ждал Иру без особого волнения. Неподвижная поза, отсутствующий взгляд, спокойные руки — говорили сами за себя. Делай, что должно и будь что будет.