Глядя на солнце
Шрифт:
Джин больше не рассматривала себя в зеркале. Не из тщеславия, но из-за отсутствия интереса. Любоваться или тревожиться возможно только до какого-то предела эластичности плоти, а дальше ничего нового ждать уже нечего. Она закалывала волосы рыхлым узлом. Она не мыла их уже несколько лет, и их белизна сменилась теперь накапливающейся желтизной. Как странно, думала она, в детстве я была примерно блондинкой, а теперь, в моем втором детстве, я вернула вторую, хотя и фальшивую желтоватость. Она съежилась на дюйм-два по сравнению со своим взрослым ростом; она немного сгорбилась и держалась за мебель, когда двигалась по дому. Она давно уже перестала следить за общественными событиями; ее характер уже не представлялся ей таким важным, как прежде; ее глаза утратили часть голубизны, обрели
Иногда Грегори пытался познакомить ее с другими глубокими стариками и всякий раз терялся из-за полного отсутствия у нее какого бы то ни было энтузиазма. «Но меня старые люди никогда особенно не интересовали, — объясняла она. — Так почему я должна интересоваться ими теперь?»
— Но не могли бы вы… ну, не знаю… потолковать о старых временах?
— Грегори, — ответила она с убежденностью на грани суровости, — МЕНЯ не интересуют ИХ старые времена, ну а мои я держу при себе. Можешь интересоваться стариками, когда сам состаришься.
Грегори улыбнулся. Старость? У него даже не было страхового полиса. Фирма, разумеется, предлагала ему полис со скидкой, но он отказался. Люди говорили, что страховой агент без собственной страховки похож на мясника-вегетарианца. Эта шутка на него не действовала. Он кивал, а про себя думал, что мяснику даже логично быть вегетарианцем: если свой рабочий день ты тратишь на разрубание животных, то очень вероятно, что тебе не захочется, вернувшись домой, есть их на ужин. Даже со скидкой.
Ему было уже далеко за пятьдесят пять, когда он начал размышлять о самоубийстве. Спокойные, почти умягчительные рассуждения. Не мелодрама с молнией, раскалывающей небо цвета копирки, но взвешенный сдержанный ход мысли. Возможно, как-то связанный с отсутствием страхового полиса, условия которого возбраняли бы это меланхолическое решение и, предположительно, запрещали меланхолические размышления на эту тему. А может быть, просто в первое десятилетие нового века самоубийства постоянно фигурировали в последних известиях. Говорят, что некоторые люди влюбляются только потому, что слышат разговоры про любовь. То же может быть верным и для самоубийства.
Все эти старики, накладывающие на себя руки. Грегори еще помнил некоторые имена: Фредди Пейдж, Дэвид Солсбери, Шейла Эбли. Плюс имя, известное всем, — Дон Джонсон. Как легко было предугадать, пресса и телевидение неверно истолковали первые несколько Самоубийств Старых Людей. Авторы редакционных статей указывали, что эвтаназия уже восемь лет как узаконена, что государство обеспечивает лучшие в Европе средства Мягкой Кончины; значит, эти Старые Люди предпочли убить себя так шумно и сенсационно только по причине глубокого психического расстройства, ведь так? А потому нам следует усилить Службу Гериартрического Регулирования в местах их проживания и позаботиться, чтобы реклама МК приобрела более широкое распространение.
Но кампания только усилилась. По первым числам каждого месяца с марта по сентябрь 2006 года появлялся новый Мученик Из Старых Людей; о своем возникновении известил Координационный комитет МИСЛ, а газеты обнаружили, что новости о старых людях, если их подать с достаточным драматизмом, вовсе не обязательно снижают тираж. Когда телефон МИСЛ был поставлен на прослушивание, даже это сыграло комитету на руку: открыто выражалось мнение, что нехорошо снабжать телефоны старых людей «жучками».
Первого октября Мервин Дэнбери, популярный крикетный комментатор, застрелился в музее собора Св. Павла, держа в руке поздравительную открытку, подписанную премьер-министром. Вскоре после этого комитет МИСЛ опубликовал свой первый список требований, составленный — так по крайней мере утверждалось — на основании неопубликованного телефонного компьютерного опроса 37 % лиц в возрасте свыше семидесяти лет. Требования были следующие: 1) Прекратить
Сначала правительство заявило, что отказывается вести переговоры под нажимом; и вот тогда Дон Джонсон и совершил самосожжение между будками часовых перед Букингемским дворцом. Фотографии обугленного инвалидного кресла и скорбных останков обгоревшей плоти в нем заняли первые страницы всех газет. Начатая правительством разоблачительная кампания с целью представить Джонсона неуравновешенным неприятным субъектом, который, вполне возможно, погиб в результате криминальной разборки, дала обратный результат. И значительная часть требований комитета была удовлетворена в ближайшие же недели. В знак покаяния за свой первоначальный скепсис правительство даже предложило назвать День Старых Людей Днем Дона Джонсона. Телевидение помогло сделать старых людей не просто приемлемыми, но и модными: наблюдался взрыв браков между очень старыми и очень молодыми брачующимися; была выпущена серия почтовых марок с портретами Знаменитых Старых Людей; были учреждены Игры Старых Людей; а Грегори пригласил свою мать поселиться в небольшой солнечной комнате в задней части его дома.
Последовали обычные шуточки: он надеется, что вы станете видеозвездой и включите его в свое шоу; он охотится на ваши веселящие наркотики и так далее. Иногда ее тревожили возможные побуждения Грегори, но как только она спрашивала себя, следует ли насильно обращать людей к добру, она огрызалась, что, безусловно, следует, поскольку лишь так подавляющее большинство их могло быть приобщено к нему. А вообще они с Грегори никогда не говорили о том, почему он пригласил ее жить у него и почему она приняла его приглашение.
Компьютер Общего Назначения начали создавать в 1998 году. Перед тем в конце восьмидесятых разрабатывались различные экспериментальные планы обеспечения легкого доступа ко всем человеческим знаниям, сведенным воедино. Из них наиболее известен проект «Веселое Обучение» 1991–1992 года с официально утвержденными призами и стипендиями, однако чистота его принципов была поставлена под сомнение, когда он был привязан к правительственной кампании за уменьшение процента детей-пользователей в государственных видеоигровых залах. Кое-кто даже обвинил «Веселое Обучение» в дидактизме.
Эти ранние проекты неизбежно были ориентированы на книги; они представляли собой попытки создать ультимативную идеальную библиотеку, в которой «читатели» (как их архаично именовали) получат доступ к всемирному собранию всех знаний. Однако возникли возражения, что такие планы по сути чисто академичны: те, кто привык пользоваться книгами, теперь получат возможность пользоваться ими более эффективно, тогда как остальные окажутся в еще более невыгодном положении. Три правительственных доклада в середине девяностых годов все указывали на необходимость создания более демократичной базы данных, прежде чем какой-либо из этих проектов получит право на полную финансовую поддержку со стороны государства.
В результате КОН создавался с упором на информацию; наводящий справки набирал не названия книг, а тематические категории. Источники, оставаясь значимыми на вводе для анализа надежности фактов, на выходе утрачивали значение, а потому не указывались. Ученые заявляли, что подобное отсутствие подтверждающей библиографии обесценивает всю программу КОНа, но демократы отмели их возражения как мелодраматизацию, доказывая, что подобное сокрытие обезвреживает самодовольство авторов — или поставщиков источников, как они теперь назывались. Обеспечение анонимности информации они уподобляли отсасыванию яда у змей. Только теперь знания станут истинно демократическими.