Глянцевая женщина
Шрифт:
— Что за предметы?
— О, повторяю, пустячки. Я зря, наверное, пришла к вам. Но… Пенсия маленькая, сами понимаете. Я одинокий человек, помочь мне некому, а эти вещицы… Они лежат без дела… Вот я и подумала… Но ведь в музее наверняка нет средств для приобретения антиквариата…
— Н-ну-у… Этот вопрос мы как-нибудь решим. Лепницкий теперь совершенно не торопился. Напротив, он даже включил электрический чайник, намереваясь угостить Елену Ивановну чаем с печеньем. Хлопоча у шкафчика с чайными принадлежностями, он шутил, явно стараясь расположить к себе клиента.
«Ах ты, жук! — думала Елена Ивановна. — Не зря ты тут так рассыпаешься передо мной мелким бисером! Обделывали они тут с
За чаем она поведала ему грустную историю о своем одиночестве и рассказала в мельчайших подробностях все о своих вещицах — шкатулочках, кольцах, пудреницах, портсигарах, — утаив, правда, тот факт, что она видела эти предметы на выставке антиквариата в Москве.
— Приносите, — говорил добродушно Лепницкий, — большой цены не обещаю, сами понимаете. Но постараюсь не обидеть вас.
«Да, как же! — мысленно усмехнулась Елена Ивановна. — Будь у меня эти вещицы, да принеси я их тебе… Втрое дешевле заплатил бы, мошенник!»
Вслух же она посетовала:
— Жаль, что Шиманский беден. Я. бы ему охотно продала. Он симпатичен мне.
— Да что вы?! — весело воскликнул директор. — Вот уж не ожидал такой характеристики по отношению к Шиманскому!
— А разве он не симпатичный человек? — понизив голос, с притворным ужасом спросила бывшая актриса.
— Между нами?
— Конечно!
— Не продадите?
— Ни в коем случае!
— Смотрите! Если заложите меня ему — поссоримся. А со мной ссориться невыгодно. Я могу еще вам пригодиться.
Он хохотнул.
— Да говорите же!
— Ваш симпатичный человек, хоть он и друг мне, но истина, как говорится, дороже. Так вот. Первостатейный обормот!
— Да что вы?!
— Обормот, негодяй, прохиндей и мошенник. Вот он бы вас надул. Уж это точно. Он мне устроил тут пожар лет пять назад. Поджог. Намеренный. И слямзил несколько картин. У нас ведь тут и галерея есть, вы, конечно же, в курсе.
Актриса кивнула.
— Так вот. Несколько самых ценных полотен пропали. Ну то есть якобы сгорели при пожаре. Но я-то знаю, где они. Так что он далеко не бедняк. Он за эти картинки большие деньги получил. Или получит, если еще не пустил их в продажу.
— И вы с ним продолжаете дружить?
— А что же делать? Следствие ничего не доказало. А старый друг, как говорится, лучше новых двух. Хоть и подлец.
— И вы его к себе на дачу приглашаете, — кинула пробный шар Елена Ивановна, — а вдруг он что-нибудь там украдет?
Но Лепницкий принял как должное упоминание о даче.
— Да нет. И что там красть? Помидоры с грядки? Так мы их не сажаем. Хотя вы правы, если честно говорить. Он мне такое в праздники устроил!
— Шиманский?!
— Да!
— Что же он мог устроить? На вид такой благопристойный человек.
— Артист!
Елена Ивановна едва заметно улыбнулась. Как часто люди этим словом определяли суть своих не слишком искренних знакомых!
— Так что же он там натворил?
Надо было не дать опомниться Лепницкому и расспросить его, пока он в запале обличал конкурента. Хорошая дружба, однако! Впрочем, в бизнесе нет друзей. Есть лишь партнеры или конкуренты.
— Натворил. Именно натворил. Драку устроил из-за бабы… Из-за женщины.
— Неужто он Алину ревновал? У них такая дружная семья…
— Да какая там дружная! Видимость одна. Скажу вам по секрету, дорогая Елена Ивановна, что это в ваше время еще были дружные семьи. А сейчас каждый сам по себе. Даже в семье. Людям удобно вместе — ну и женятся. А дальше… Каждый живет своей отдельной жизнью. Главное, чтоб не мешали друг другу. Никаких этих романтических мерихлюндий. Муж
Он резво подскочил, достал из стенного шкафчика две рюмки и плоскую бутылочку коньяка.
«Мне повезло, — подумала актриса, — он, должно быть, употребил уже как раз перед моим приходом, оттого и словоохотлив…»
— Эти праздники… — продолжал Лепницкий, разливая коньяк, — второй день уже не отойду никак от них.
Он хлопнул рюмку одним глотком, Елена Ивановна чуть пригубила и взяла печенье из вазочки.
— Он что же — перепил слегка и потому учинил драку? — спросила она.
— И это тоже… — хохотнул Лепницкий, — да еще Светка, подружка Алины, подлила масла в огонь.
— Каким образом?
— Эта Светка — она бывшая манекенщица, а теперь у нее свое модельное агентство. Красивая баба!.. То есть женщина. А мужики к ней так… С прохладцей. Сначала кинутся В на красоту, а потом все отваливают к Алине. Ну и у нас на даче тоже в этот раз… Собралась теплая компания, человек десять. Мужики за Светкой поухаживали, а потом на Алину переключились. Шиманский злился. Придираться стал к одному из ухажеров. Слово за слово… Ну и пошло. Может быть, драки и не вышло бы, но Светка возьми да и ляпни: «А ты, Сережка, почему все время требуешь Алину в моем бордельчике?..»
— Где-где? — ошарашенно переспросила Елена Ивановна.
Владимир Нилович захохотал. Он был уже изрядно навеселе. Плеснув себе еще коньяку, он выпил, вытер губы тыльной стороной ладони, закусил лимончиком и посмотрел на пожилую женщину.
— Это теперь мы развлекаемся так, — проговорил он, усмехаясь, — вам не понять. Вы из другого поколения и из другой страны. Ведь скучно, скучно! Деньги есть, все есть, а радости-то никакой. Крутишься, крутишься как белка в колесе, пашешь, чтобы побольше заработать этих зелененьких бумажек на черный день, и так вдруг тошно станет! Ну не робот же. Человек все-таки. Стало быть, надо оторваться по полной программе. А все развлечения уже так обрыдли… Вот Светка — голова! — и придумала. Устроила роскошный бордельерчик. Назывался: «Измена в законе». Собиралась компашка человек в десять, желательно, чтобы семейные пары. Раздевались до нижнего белья, Светка завязывала всем глаза и разводила по разным комнатам. Кто с кем — решала только Светка. Мужчина с женщиной не имели права снимать повязку до самого конца. Потом все снова собирались, Светка всех перемешивала, меняла местами, чтобы не угадали, кто с кем был, только тогда снимала с глаз повязки. Так что все вроде бы и изменили, а вроде нет. Ведь никто же не знал, с кем переспал. Жутко весело было. Ну и, конечно, Светка с этого имела. Платили ей, как настоящей содержательнице «публички-клубнички». По-моему, хорошая идея. Гениальная! Никто налево не пойдет, семьи в порядке, а в то же время развлеклись на стороне. Только, конечно, уговор был: повязки не снимать, ничего не выяснять, можно только делиться впечатлениями — так, в шутку. Светке было невыгодно нас сдавать — она же с этого имела неплохие бабки. А тут вдруг… Что на нее нашло? Сережку сдала! Конечно, если ему с Алинкой так понравилось, что он тайком попросил Светку сводить его все время с этой женщиной, то это не по правилам. Это уже прелюбодейство и начало романа. Так могут две семьи распасться. Светка должна была ему на это указать, но не стравливать двух мужиков. А она выдала Сережку. Все были выпивши — гуляли второй день, ну и Алинка тоже встряла. Говорит: «А то ты не знаешь, что мы с Сережкой давно крутим любовь?! Он просто не хотел, чтоб ты меня другим подкладывала, сутенерша!»