Гнев божий

Афанасьев Александр

Генерал надел наушники, включил терминал связи. Для связи использовались спутники сети Iridium, терминалы на обоих концах связи были куплены без указания владельцев и должны были использоваться впервые.

Бригадный генерал набрал номер абонента, включил запись.

— Абонент один-зеро-зеро-три-пять-пять-девять-два, проверьте.

— Принято, — почти мгновенно отозвался терминал, — абонент идентифицирован, код зеленый.

— Прошу доступа, канал Флэшлайт. Код Грин.

Канал Флэшлайт, или «маяк» — обозначал доступ к президенту лично.

Бригадный

генерал представил, как два человека в неприметных темных костюмах несут терминал связи — подключать через какие-то каналы запрещалось — в одну из комнат Белого дома. Разница между Вашингтоном и Эр-Риядом одиннадцать часов, то есть если здесь скоро утро — то там наступает вечер. POTUS, скорее всего, находится в Президентском зале чрезвычайных операций, это подземная, хорошо защищенная комната Белого дома для руководства в чрезвычайной ситуации. Новый (хотя какой к чертям новый) Президент любил туда спускаться в таких ситуациях, кажется, он до сих пор не верил в то, что он — Президент Соединенных Штатов Америки. Наверное, он нервничает, ему не сидится на месте. Черт… Буш-младший почти никогда там не бывал, в этой комнате, просто не считал нужным… что бы про него ни говорили, а некоей спокойной уверенности в нем было много, и она передавалась другим. Вот терминал связи вносят в подземный зал, и все замирают и смотрят президента — а он ничего не может, он может только сидеть и слушать его. Бригадного генерала Эрика Лоддера.

Щелчок соединения.

— Генерал, — Президент вышел с ним на связь напрямую, никаких «подождите, сэр, сейчас с вами будет разговаривать Президент». Не тот уровень разговора, не тот уровень секретности.

— Сэр.

— Надеюсь, у вас хорошие новости для нас, генерал. Мне нечасто в последнее время приходится слышать хорошие новости.

— Не могу вас порадовать, сэр. Сто десять.

Кристально чистый эфир донес судорожный вдох, раздавшийся за несколько тысяч километров отсюда в городе, который многие считали столицей мира. Дураки.

— И это все? — спросил Президент.

— Да, сэр, — безжалостно подтвердил бригадный генерал, — это все. Больше ничего нет. Кубышка полупуста.

Какое-то время Президент молчал.

— Вероятно, вы ошибаетесь… — неуверенно сказал он. — Да, ошибаетесь. Этого не может быть.

— Сэр, я видел документы. Этим людям грош цена в базарный день.

Эфир снова затих, послышались какие-то звуки. Генерал вдруг понял, что Президент судорожно глотает воду из стакана.

Господи, неужели это достойнейший из всех?! Как мы могли избрать такого слабака?!

— Кто об этом знает? — наконец справился с собой президент. — Сколько человек об этом знают?

— Я и восемь операторов АНБ. Вы десятый, сэр.

— Десятый… — Президент нервно усмехнулся, он уже овладел собой и сейчас был в одной из своих излюбленных масок: нервное веселье, шутки и скомканная бумага в кулаке, — надеюсь, вы не будете использовать это при игре на бирже?

— Я буду осторожен,

сэр… — невозмутимо ответил бригадный генерал.

— Хорошо… Нам всем нужно быть осторожнее. Вы знаете, что делать?

— Да, сэр. Эвакуация будет проведена по плану.

— Очень хорошо…

— Я жду приказа на продолжение операции, — напомнил бригадный генерал главе государства.

— Ах да, — Президент на мгновение задумался, — я даю вам санкцию на продолжение. Действуйте по первоначальному плану.

— Вас понял, сэр.

Щелчок — линия рассоединилась. Президент не пожелал им удачи… хотя какая, к чертям, удача…

Генерал вспомнил одного из своих профессоров, у которых он учился экономике. Старый хитрец любил устраивать «вольные семинары» — высказывал подчас парадоксальное суждение, потом устраивал открытое обсуждение. Один из семинаров был на тему: кто от кого зависит, должник от кредитора или кредитор от должника. Студенты после двухчасового обсуждения пришли к поистине парадоксальному, но все чаще и чаще подтверждаемому реальностью выводу — не должник зависит от кредитора, а кредитор — от должника.

Соединенные Штаты Америки всем должны — и весь мир зависит от них. Но парадокс заключается в том, что они сами — на крючке у этого лживого, коварного, затраханного королевства в песках.

Генерал вышел из своего модуля и заново его опечатал, используя зажигалку и собственный перстень. Потом, пройдя по узкому проходу между принайтовленными к десантному отсеку контейнерами, поднялся в пилотскую кабину.

— Генерал на борту! — крикнул штурман, первым увидевший генерала.

— Вольно, господа. Вольно. Самолет к полету готов?

— Все системы стабильны, сэр, двигатели запущены, может начинать рулежку.

— Тогда слушай мою команду. Приказываю после взлета немедленно подать сигнал Грин.

— Сэр, это же сигнал чрезвычайной ситуации, — сказал первый пилот.

— Ситуация и есть чрезвычайная. После подачи сигнала — приказываю взять курс на базу Баллад, в Ираке. После сигнала соблюдать радиомолчание, на запросы с земли отвечать, что у вас неисправность на борту, как поняли?

Собственно говоря, особой новостью для пилотов все это не явилось. Их самолет был заявлен в самый последний момент, контейнеры грузили ночью. Самое главное — был отключен радиомаяк, позволяющий наземным службам автоматически распознавать самолет. ЦРУ или что похуже… к гадалке не ходи.

— Так точно, сэр, — ответил за всех командир, — приказ поняли.

— Тогда желаю удачи. Начинайте рулежку немедленно…

С этими агентами ЦРУ капралу еще довелось увидеться во время операции — видимо, командование решило прикрепить их к ЦРУ на постоянной основе в качестве «обеспечивающих». Так, операция шла довольно успешно, хоть и не без крови — но, по крайней мере, журналисты не совали всюду свои носы, а местные власти относились к каждой просьбе американцев с пониманием и старались максимально быстро ее выполнить.