Гнев генерала Панка
Шрифт:
— Поди, и нашёл — только пятки засверкали, — сообщили наконец. — Да как лихо — словно Кейджа воочию увидел.
— Ну, не боись, выловим. Никуда не денется от таковского должка. Вот вместе вас и рассмотрим, кто мирный, а кто где.
Физиономия Панка самопроизвольно расплылась в неудержимой ухмылке. Жив, ловкач! Ну а коли так — не бросит, это у каждого хуманса хата с краю, аж чудно, где столько краев набрать, а у гоблинов всё по покону: сам погибай, а товарища выручай… Однако же рано ликовать! У Чумпа ныне есть проблема и понасущнее, как то: не попасться Коальдовым молодцам по второму разу.
— Хрен тебе в сумку, любезный! Гоблина в лесу не всякий егерь сыщет, а уж вам, онтским прихвостням, и вовсе ловить нечего.
Пол сотрясся опять, генерала подбросило и ляпнуло о стену, потом просела плита под ногами, Панк распластался по стене, впился в глыбы, мало что не продавив гранит. Что ж это за монстр такой? Может, уж лучше пусть в нужнике топят?
— Это мы увидим, а пока не буйствуй! Кликну тролля, узнаешь у меня!
— Зови! — воодушевился генерал. — Да чтоб сын Драго какого тролля возбоялся?! К тому же скучно тут, как в склепе.
Пол опять дрогнул. Даже если генерал супротив тролля и оплошает, то тому, что под полом, они оба явно на ползуба. На лбу Панка выступил холодный пот, мышцы затвердели в преддверии доброй потасовки. Случалось с троллями биться… Стоит такая глыбина фунтов на пятьсот, и дубась его хоть кулаком, хоть коленом, хоть палицей — хорошо если заметит и почешется. Есть, конечно, кой-какие хитрости, это с болотным троллем ещё никто не совладал, который помельче горного, потому что этому племени секреты Равновесия ведомы. А тролль горный, он могуч, но прост, как дверная ручка, его если не уложить, то надуть умеючи всегда возможно…
— Глянь, герой какой! — удивился тот, за дверью. — Что ли и впрямь кликнуть?
— Ты ещё здесь? Беги шустрее! Да одного мало, зови двоих мне размяться да четверых их вытаскивать. И пивка с ветчиной прихвати, мы даже гномов пленных кормили, когда кряж в Серпентии держали.
По природной скромности генерал смолчал, что кормили гномов хлебом и водой, да и то вопреки всем его вердиктам. Обойдутся и без подробностей, а вода — не пиво, от неё сил не прибавляется, только и мыться этой гадостью… Кто, вообще, пить придумал — сам бы усёк на голову, ишь, развелось умников…
За дверью зашлёпали удаляющиеся шаги, а генерал постарался припомнить приёмы, что против троллей изрядны. То бишь всё, что с обретением благородного звания старался на фиг забыть как низкое и подлое, типа битья ниже пояса и прочих несообразностей. Как назло, сто лет голыми кулаками не работал — всё больше мечом или хотя бы оглоблей какой, а здесь её, оглоблю, откель выломаешь? Что ли попробовать выторговать у сговорчивого стража хоть какой мечишко?
И тут одна из плит пола с грохотом провалилась.
Генерал застыл, как конная статуя древнего правителя Замзибилии, глядя на чернеющий провал. Надо же — не успел… В кои-то веки… Впрочем, когда-то надо начинать… Сейчас метнутся чёрные склизкие щупальца… Или выпрыгнет нечто, сплошь слепленное из клыков, когтей, шипов и жал. Тролль, он что, его хоть на финт словить можно, промеж ног двинуть коленом, вилкой в глаза, тролль — тот же гоблин, только
— Есть кто? — вопросил из пролома басовитый гоблинский глас.
Генерал мучительно поперхнулся, кровь жарко прихлынула к голове. Ай да воин, ай да герой! Тварь со щупальцами отыскал! Это ж сколько копать, пока сыщешь чудище с говором обитателя Железных Гор! Ежели не почитать за оное гоблина — а гномы, к примеру, так и делают.
— Честь имею — Панк из рода Драго, генерал, — представился он поспешно, но солидно, в голосе не проскользнуло и нотки давешней паники, сам подивился своей крепости. — А ты кто таков будешь, родич?
В провале появился чадящий факел, дым сразу пополз в глаза генералу, тому пришлось унизительно сместиться на пару шагов влево, чтоб не пустить слезу от дымной едкости.
— Ежели грохнусь, буду последний осёл, — объявил бас. — А пока что я Вово из рода Скаго. По матери. Тоннели прохожу, в шахты лажу, одним словом, хреном груши околачиваю… Ежели вылезу — это как, ничего?
— Будь как дома! Я как раз собрался рожи набить паре троллей, коли хочешь — могу поделиться. Не жадный.
Факел поднялся выше. Панк его перехватил и прикрыл ладонью глаза. Вот сюрприз будет троллям — факелом в рыло! Из дыры появилась пятерня, ухватилась за край пролома. Затрещало, из-под пальцев посыпалась каменная крошка.
— О-о, — испуганно пробасил невидимый Вово. — Щас по чану каменюкой… Ух, полечу со свистом!
— Не допустим. — Генерал всадил факел между плитами пола, раздвинувшимися при прорыве Вово, стал на карачки и ухватил собрата за запястье. Ого! Запястье оказалось толщиной с иную лодыжку! Генерал потянул как мог, в плечах затрещали жилы, на руке словно повисли враз все, кого Панку довелось сразить в честном бою, а было таких немало, поди сдвинь! Из дыры выбросилась и вторая ручища, лапнула другой край пролома, Вово издал конфузный звук и с усилием подтянулся. На уровне пола появилась голова размером с пивной жбан, длинные светлые волосы заплетены в две толстые косы, челюсть смахивает на боевой молот, глаза глубоко всажены, уши острые, как у самого Панка, только что куда крупнее, в полголовы каждое, а нос был бы грознее клюва птицы Рок, кабы не был сплющен страшенным ударом много лет тому. Чумаз, но явно свой!
Генерал ухватил нового знакомца за грубый, прочный с виду ворот, рванул вверх всей силой ног, включил и спину, коня бы перебросил через голову таким рывком. Ворот затрещал, Вово захрипел, маленькие его глазки полезли из орбит, он отжался лапами как мог спешно и повалился на пол Панкова узилища всем своим могучим торсом, отдулся и втянул ноги. Генерал его оглядел и почувствовал, что его собственные глаза выкатываются нимало не хуже.
Вово был одного с генералом роста и вдвое — самое малое! — шире его в плечах. На нём было длинное, до пят, пончо, то ли тканое, то ли валяное, такой работы генерал отродясь не встречал и не взялся бы пропороть кинжалом — разве что своим мечом, но тем он и рыцарские латы колол на спор… Из ворота торчала шея толщиной с ногу Панка, и до ужаса огромными во вновь прибывшем были не только уши!