Гнев Тиамат

Кори Джеймс

– Хотя вы правы, – сказал Кортазар. – Абсолютно правы. Нужен более масштабный базис. Это верно.

– Бессмертие – игра с очень высокими ставками, – сказал Холден, словно соглашаясь.

– Да. Постижение всей глубины знаний, таящихся в протомолекуле и артефактах, может занять сотню жизней. Дать исследователям умереть и заменить их на кого-то другого с не таким продвинутым пониманием – это явно, определенно плохая идея. Но такова политика. Таков путь вперед. Значит, таков путь вперед.

– Потому что Дуарте сделал это политикой, – сказал Холден.

–

Потому что приматы нашего вида придерживают ценности для своего потомства за счет всех остальных, – ответил Кортазар. – «Бессмертным может быть только один». Так он сказал. А потом взял и изменил свои же правила. Она, видите ли, тоже может быть, потому что он выдумал для этого оправдание. Потому что она – его продолжение. Меня это не злит. Мы все – просто организмы. Я не злюсь. Но это не имеет смысла.

– Это хорошо, – сказал Холден.

– Важно получить надежные данные. Один человек. Много людей. Все едино. Но некачественно спроектировать эксперимент? Вот где истинный грех, – невнятно бормотал Кортазар. – И я тут ни при чем. Природа постоянно пожирает своих детей.

Холден подвинулся, посмотрел прямо в камеру, будто точно зная, где находится скрытый объектив. Будто зная, что она смотрит. «Ты должна приглядывать за мной». По шее Терезы поползли мурашки, и даже когда он отвернулся, ей казалось, что он видит ее так же ясно, как и она его.

Она выключила видео, закрыла журнал и вернулась в кровать, но так и не уснула.

Переведено: M0nt 

Глава 15: Наоми

Исполнение желаний обязательно тебя поимеет. Наоми отогнала крамольную мысль, как и множество раз до этого.

Первая часть демонтажа убежища оказалась самой простой. В полётах она провела годы: иногда сама перевозя грузы, иногда гоняясь за грузами контрабандистов АВП и Транспортного Союза, и давно знала все хитрости. Разобрать амортизатор и вспомогательную систему – вопрос двух часов. Все её вещи модульные. Полученные детали можно запустить в общий круговорот запчастей. Всё растворится в большом корабле, и при проверке покажется лишь кучкой досадных просчётов инвентаризации.

С пустым местом в контейнере чуть сложней, но не сильно. По накладной, полезная нагрузка контейнера та же, что и у семидесяти других – земные бактерии и микробы, да базовая основа почвы. Немного подвигать ящики, чтобы конфигурация груза стала менее плотной, и место, которое занимала Наоми, заполнится. Когда припасы достигнут пункта назначения, она будет уже далеко. И даже если Лакония зафиксирует недостачу, вряд ли можно будет предположить что-то большее, чем банальную кражу.

Время – вот серьезная проблема. Первая действительно настоящая проблема.

Лаконианский корабль уже оттормаживался. Восемнадцать часов до прибытия, слишком мало, чтобы всё успеть. Сильно помогла Эмма. Её стаж работы на разных транспортах превышал стаж Наоми, а погрузчиком она управляла, как собственным телом. И всё равно времени в обрез. Каждый час монотонного шипения и бренчания

меха, с запахом промышленной смазки и ноющей болью в костях от усилий, увеличивал шансы, что кто-то из команды заметит происходящие странности. Ближе к концу Наоми отослала Эмму на поиски информации для более детальной картины. Не остановлены ли какие корабли? По стечению обстоятельств, или на линкоре знают, где именно надо её искать?

Пока не узнает точно, она будет сохранять надежду. Ещё один девиз этих дней.

Наоми сдвинула последние паллеты в коробке из стали и керамики, месяцами служившей ей домом, закрыла двери, запечатала замки, налепила на дверной шов наклейку таможенного досмотра. Оставалось припрятать сам погрузчик, и поменять наклейки на каждом из взломанных раньше контейнеров, но эта операция займёт от силы пару минут. Почти половина смены до осмотра. Чуть больше четырёх часов, чтобы воссоздать собственную личность и смешаться с экипажем. Вот и вторая настоящая проблема...

Исполнение желаний обязательно тебя поимеет.

Они сидели тогда в каком-то баре «Паллады-Тихо», вскоре после объединения станций. У Клариссы наступил период относительного здоровья. По крайней мере, она чувствовала себя в силах пить. Наоми не помнила названия бара, но раз там была гравитация, значит он находился в старом жилом кольце «Тихо». И она точно помнила там Джима. Разговор зашел об ожиданиях насчёт грядущей женитьбы Алекса. Приведет ли жену на корабль, возьмет ли отпуск, чтобы быть с ней, или ещё как? Плюсы и минусы имелись в каждом из вариантов. Наоми думала, что на каком-то уровне они уже тогда знали, что отношения обречены. В том баре Кларисса, откинувшись на спинку стула со стаканом виски в руке, изрекла своё задумчивое:

– Исполнение желаний обязательно тебя поимеет.

– Пока сидела в тюрьме, только и хотела – оказаться где-то ещё. А потом вышла на свободу.

– Прямо в апокалиптический кошмар, – сказала Наоми.

– И даже после. Когда мы добрались до Луны, и до «Роси». Трудное было время. Пока была в тюрьме, понимала кто я. Но ушли годы, чтобы разобраться, кто я на свободе.

– Мы же вроде про брак говорили?

– Я и говорю, обязательно поимеет, – повторила Кларисса.

Наоми коснулась ладонью контейнера. Она изолировала себя ради безопасности, и безопасность стала её тюремщиком. Всё, чего она хотела – снова просыпаться рядом с Джимом. Просто жить с ним чем-то, похожим на простую приятную жизнь. И теперь, не имея возможности это сделать, она хотела лишь вернуть свою лачугу отшельника.

Звякнул ручной терминал. Вызов мог отправить только один человек.

– Как дела наши скорбные? – спросила Наоми.

– Придумала план, – ответила Эмма. – Встретимся у третьего медицинского отсека.

– Я не знаю, где это. У корабля есть функция навигатора? Потому что спрашивать дорогу – план не из лучших.

– Чёрт. Ладно, жди там. Буду в районе минут десяти. Сама тебя проведу.

– Поняла, – ответила Наоми и оборвала соединение. Хватит времени, чтобы запечатать оставшиеся контейнеры.