Гнев Тиамат
Шрифт:
– Готы, – произнесла она. – Готы и свинцовые водопроводы.
Он рассмеялся.
– Илич все никак не уймется со своим Древним Римом. Что ж, ладно. Можешь звать их «готами», если хочешь. Стоило нам узнать, что там что-то есть, и стало понятно – мы вступим в конфликт. Война была неизбежна с той секунды, как появился противник. Не знаю, победим ли мы. Но если победим, то только так. Умно, жестко и целеустремленно. Только это у нас и есть.
Тераза кивнула.
– Прости. Я дала неправильный ответ.
– Я знал, что так может случиться, – сказал он. – Поэтому пригласил
– Изменюсь?
– Трансформируешься. Станешь бессмертной. Я уже говорил с доктором Кортазаром, пора приступать к работе над тобой. Конечно, на это уйдет время, но с тех пор, как я начал лечение, мне открылось очень многое. То, что было недоступно, пока я был… человеком.
Он взял ее за руку. Опалесцентный блеск его кожи и глаз на мгновение стал ярче. Когда он заговорил, его голос был так глубок, что всю комнату наполнил гулким эхом.
– Я вижу так много всего, чего не видел прежде. Ты тоже увидишь.
Переведено: grassa_green
Глава 21: Элви
Элви видела, как Сагаль готовится к её реакции. Вот сжалась челюсть и сузились глаза. Вот он сунул ногу под один настенный поручень, а руку под другой. Она ждала от себя возмущения, головокружения – любого физического признака, который оправдал бы его ожидания. Но не нашла ничего, кроме холодного разочарования.
Раз он вызвал её в офис, на хорошие новости надеяться не стоило. Теперь, когда остальная часть команды так или иначе вошла в курс дела, всё, сказанное на мостике даже шёпотом, становилось достоянием общественности в считанные минуты. Так действовал на людей страх – превращал их в болтунов и сплетников.
– А если я возражаю против этого плана? – спросила Элви. – Ведь мы оба знаем, что я возражаю.
– Я доложу непосредственно Высокому консулу Дуарте, – ответил Сагаль. – Для него, как и для меня, крайне важно показать, что к вашим опасениям относятся всерьёз.
– И это что-нибудь изменит?
– Откровенно? – спросил он.
– Да вашу ж мать! Ещё один заминированный корабль? И это после...
Элви взмахнула рукой, подразумевая всё в целом, – мостик, пространство колец, пропавшие врата. У неё было почти три дня, чтобы как-то смириться с чудовищностью произошедшего, и она не смогла. Для неё оказалось слишком много.
Тех же трёх дней хватило, чтобы Сагаль успел доложить, а Дуарте – обдумать и ответить. Но не хватило, чтобы Сагаль отступил или остановился. А самое неутешительное, что он даже не пытался.
– У нас есть протокол. Когда корабль исчезает, мы отправляем бомбу в те же врата. Это единственный способ сохранить наше послание ясным.
– И что дальше? Наблюдаем, не исчезнет ли ещё кольцо или два?
– Наши потери... значительны, – ответил Сагаль, – но высокий консул считает, что это не было проявлением эскалации со стороны противника.
–
Сагаль поднял ладонь, но мягкость в его взгляде больше говорила о просьбе выслушать, чем о приказе замолчать. Элви скрестила на груди руки, и кивнула.
– Атаки врага оказались неэффективными, поскольку нанесли незначительный первичный урон. Потеря сознания, которую мы испытали в Солнечной системе после зачистки «Паллады», могла привести к смерти создателей протомолекулы, но оказалась бесполезной против нас. Реакция в Текоме оказалась бы обычной в любой из других систем. Такой... прискорбный эффект случился благодаря... хм... особенностям ландшафта, которых нет в других частях империи.
– Так я что, нашла вам плохой атолл Бикини?
– Никто не возлагает на вас ответственность, доктор. Вы знали столько же, сколько и мы, и не могли знать больше. А со стратегической позиции, ошибка моя. Я посчитал негостеприимный характер системы преимуществом, и упустил из виду возможные последствия.
Он развёл руками.
– Или, – сказала Элви, – это была ловушка.
– Не вижу, каким образом это...
– Нет уж, теперь сами молчите. Моя очередь. То, что мы видели в Текоме, и близко не напоминало предыдущие взаимодействия. Мы не теряли сознания. Наше восприятие не менялось. Происходило что-то другое. Вы пробовали проследить логику? Её же совсем нетрудно увидеть.
– Просветите меня.
– Звезда не возникла естественно, её создали. В системе с вратами, вроде Солнечной. И специально нацелили полюсом в кольцо, как дробовик, чей спусковой крючок связан с дверной ручкой. И заминированный корабль как-то дёрнул за ручку. Может, они следили за нами, может ещё как. Я не знаю. Только вся эта система была ловушкой.
Взгляд Сагаля посмурнел, словно он угодил на неудачное свидание.
– Интересная интерпретация, – выдавил он.
– И вот самая большая пушка, которую только можно создать без нарушения физических законов вселенной, пальнула по станции. И знаете что? Та оказалась способна противостоять даже такому. Приняла гамма-всплеск от коллапса нейтронной звезды, и цела-целёхонька.
– И вы находите это значительным...
– Я нахожу это ясным доказательством того, что мы вышли из своей весовой категории, и должны перестать наносить удары!
– Кричать не обязательно, доктор.
Элви разжала кулаки и попыталась расслабить челюсть. Лицо горело от прилившей крови, и она не знала, что тому причиной – страх, гнев, или ещё какие-то эмоции, которые могли вписаться в подобную ситуацию. Рабочая станция Сагаля звякнула, выдав какое-то сообщение, но он отключил звук.
– Я не отрицаю ваших утверждений. Но поясните мне, что значит «перестать наносить удары»?
– Для начала, прекратить отправку заминированных кораблей.
– Допустим. Ещё можно полностью отказаться от врат. Вы рекомендовали бы такое? Множество колоний погибнет, сделай мы так, и может даже такие потери приемлемы. Но когда проблемы начались в прошлый раз, закрытие сети врат не спасло существ, которые ими пользовались. Они все были мертвы, когда мы снова включили систему.