Гнев Тиамат

Кори Джеймс С. А.

– Нет, – отрезал Каспар. – Либо ты, либо вспашем проклятую луну и конец делу.

– Врешь ты дерьмово, – заметил Алекс, однако от амортизатора отстегнулся. – Тебе еще учиться и учиться.

– Как и всему прочему, – сказал Каспар. – Ты правда уходишь?

– Да, – ответил Алекс. – Правда.

– Ты был хорошим пилотом.

– И ты будешь. Здесь я вам не нужен.

Он выплыл из каюты: при легком торможении «низ» был скорее прозрачным намеком, чем реальным весом. Алекс повернул к центральному лифту и поднялся в рубку. Когда он в последний раз вплыл в нее, команда закрепилась ступнями, чтобы встать по стойке смирно. Маячивший позади Каспар захлопал, и остальные поддержали. Пока Алекс добрался

до поста пилота, влага на глазах уже мешала ему видеть дисплей.

– Жду приказов, капитан, – сказал он.

– Заводите нас в порт, мистер Камал, – велела Джиллиан.

Технически посадка была простой. «Предштормовой», даже такой израненный, чувствовал стены вокруг себя и выделял среди них вкрапления, сделанные руками человека. Алекс ощутил, как с сердца свалился тяжелый груз. Причальные захваты, сооруженные специально для лаконского трофея, встали на место, отозвавшись не то неуловимым для уха инфразвуком, не то дрожью.

– Добро пожаловать домой, рейзияд [1] , - прозвучал из коммутатора голос с астерским акцентом. – Смотрю, вы хорошо поимели свой корабль.

1

Путешественники (эст.).

– Чтобы вам, лодырям, было чем заняться, – отозвалась Джиллиан, подражая Бобби. Те же интонации, все такое. Алекс чувствовал, что девушка права, не забывая, как вела дело Бобби. Их не станет, но следующее поколение сохранит их эхо.

На Фригольд челноком гоняло суденышко с одинарной обшивкой под названием «Драйбек». Оно родилось рудовозом и обновлялось где-то в последние двадцать лет. Владевшая им компания держалась желто-зеленой цветовой гаммы, на переборке еще просвечивал ее логотип. Двигатель был маленький, нервный, склонный захлебываться при перемене ускорения и ограниченный крошечным баком для реактивной массы. Его трюм выложили амортизирующими прокладками, и шесть человек, наиболее пострадавших при гибели «Бури», возвращались домой скорее в виде груза, чем попутчиками.

В долгом падении от газового гиганта челнок прошел через район, который в системе Сол отличался бы самым плотным движением. Между Сатурном с Юпитером и внутренними планетами кишели сотни судов. Во Фригольде их набралось полдюжины. Прокладывая курс, Алекс все острее ощущал, что этой пустоты не заполнят и десятки лет. Слишком она велика. Все стало слишком большим. Он был в этом с самого начала, участвовал в ослепительном взлете человечества к звездам, но все равно не мог уместить в сознании огромность нынешнего космоса. Джиллиан удивила его: за несколько минут до вылета вошла в тесную рубку и, не пристегиваясь, села на амортизатор рядом.

– Спускаешься с нами? – спросил Алекс.

Она долго молча смотрела на него. Выглядела старше, чем он привык считать, словно место капитана разом состарило ее.

– Нет, – ответила она. – Родные хотят меня повидать, и я их тоже. Но это отложим до конца войны.

«Восхищаюсь твоим оптимизмом», – чуть не сказал Алекс, но для таких слов было слишком темно. Не стоило грузить ее еще и своим скепсисом. Так что он просто кивнул и невнятно промычал что-то.

– В порту тебя ждет быстрый вездеход, – сказала она. – Загружен водой, топливом и дрожжевой закваской на всю дорогу.

– Ты очень добра. Я тебе благодарен.

– Я не от альтруизма. Твой корабль… Он старый, но это военный корабль. Лучше многих, которыми обходится подполье.

– Возможно, – кивнул Алекс. – А может, в нем свила гнездо какая-нибудь птица, если в пустыне они водятся. Я это и собираюсь выяснить.

– Когда выяснишь, свяжись. В одиночку гоняют только экстремалы

и бестолочи. Тебе нужен будет кто-то за плечом.

Щелкнул коммутатор. Челноку дали добро на старт. Алексу оставалось только отозваться. Он поставил сообщение на паузу.

– Ты о чем говоришь? – спросил он.

– С нами еще не кончено, – ответила Джиллиан. – Мало того, мы побеждаем. Подполью понадобится каждый корабль, какой оно сможет достать, а твой достаточно хорош, чтобы заслужить экипаж. Если тебе понадобятся люди в команду, сообщи мне. Одного я тебе добуду.

Алекс не находил слов. По правде сказать, он не строил планов дальше возвращения на «Росинант». Но Джиллиан была права. Будет еще и «после». После Бобби. После Амоса. И после Холдена. Он пока не решил, что делать, но умирать не собирался. Только прийти в себя.

– Я дам знать, как там дела, – обещал он. – Тогда и решим.

Джиллиан встала, протянула ему руку. Он пожал ее, не отстегиваясь.

– Хорошо было, – сказала она. – Мы хорошо поработали.

– Да, правда ведь? – отозвался Алекс.

Когда она ушла, он еще раз проверил систему. Обычно он не рисковал летать на корабле с одной обшивкой, но, даже если встретится микрометеорит, они, может, и выживут. И вообще. Жизнь – это риск.

Он включил рацию.

– Здесь «Драйбек». Разрешение на старт принял.

– Разрешение еще действует, «Драйбек», – сказали ему с того конца связи. – Не надо здесь ничего взрывать, а сталкиваться у нас не с кем. Ге кон Готт [2] , да? Станция Драпер, связь кончаю.

«Станция Драпер», – повторил про себя Алекс, на маневровых выводя кораблик из лавового канала. Он в первый раз услышал это название. И не рассердился.

* * *

Фригольд, как большинство планет «зоны Златовласки» [3] , был разнообразен по условиям жизни. Солончаковые пустыни располагались на одном континенте с пышними горами, где Алекс прятался в первый раз, и с поселком, успевшим разрастись в солидный город. Белые дюны и краснокаменные столовые горы тянулись от горизонта до горизонта. Кое-где возвышались пирамидальные скалы и острые как нож хребты – артефакты чужой цивилизации или просто красивое создание природы. Рассветы светились теплым розовым, а закаты – зеленоватым золотом. Почему так, Алекс не знал. Ночами пустыня пела. Звенела от перепада температур тонким голосом флейты, как бокал, когда проводят пальцем по ободку.

2

Отправляйся с богом (астерский диалект).

3

Другое название – «зона жизни». Так называют области, где условия на планетах теоретически пригодны для существования жизни земного типа.

Вездеход был практически автономным, прокладывал курс, руководствуясь временем суток и расположением звезд, подобно древним мореплавателям Земли. Ни входящих, ни исходящих сигналов, которые могли бы выдать Алекса. Широкие гусеницы – титан и резина – позволяли передвигаться по пустынному бездорожью легче, чем дался бы простейший перелет на корабле. Огромное безлюдное пространство утешало. Алекс ждал, что в пути ему будет одиноко, но случилось иначе. Он только сейчас понял, сколько сил тратил, притворяясь перед командой «Предштормового», что все в порядке. А он и не знал, что держит себя в руках, пока не расслабился. Он спал на узкой койке в брюхе вездехода, а днем сидел на крыше, глядя на солнце, небо и звезды, и не слушал даже прихваченных с собой музыкальных записей.