Гнев троллей

Хардебуш Кристоф

Они помолчали некоторое время, Керр продолжал чавкать.

— Как ты стал предводителем троллей? — внезапно спросила Ана. — Твой отец или твоя мама были главными?

Он медленно покачал головой.

— Я — не их предводитель. Только тролль, которого слушает предводитель. Иногда.

Женщина тихо рассмеялась.

— Ты говоришь почти как Сарган.

Тролль удивленно приподнял брови.

— Как полугном? Только не говори это при Враке.

Оба снова посерьезнели. Керр почувствовал, что Ана размышляет, но он сам не знал, что сказать относительно ее беспокойства. Для него все было просто: бороться, пока враг не будет побежден или уничтожен или

ты погибнешь сам. В таких вещах он никогда не понимал людей. Тролль не мог понять нерешительности этой воительницы. Некоторое время Керр и Ана молчали. Женщина вздохнула.

— Тяжело, когда твой мир разбивается. Верх становится низом, правильное — неправильным, правда — неправдой. Больше не знаешь, где стоишь. Где можно стоять.

— У тебя две ноги, так? Вместо того чтобы думать о том, куда они подходят, ты должна просто стать ими на землю. Я никогда не думал о том, хочу стать советником или нет. Я говорил то, что считал правильным, и Пард с Турком слушали меня, если это то, что ты хочешь услышать. Мы, тролли, живем в простом мире, — добавил он.

— Простой мир, — повторила женщина. — Черное и белое. К сожалению, у нас все в большинстве случаев не так просто.

Керру хотелось сначала сказать, что в этом виноваты сами люди. Это они делали мир сложным. Но он промолчал, так как она не поняла бы его. Какими бы хитрыми ни были люди, в некоторых вещах они проявляли просто непостижимую глупость.

Ана медленно поднялась. Она потянулась и пристально посмотрела на тролля.

— Но в одном ты, наверное, прав. Иногда нужно просто принимать решения. Я пойду к Скилои, выясню, что она думает по этому поводу. Она знает Ардолию и масридов лучше меня.

52

Это была странная смесь предвкушения и нервозности, которая полностью завладела им. Его планы наконец начали осуществляться, теперь уже за пределами посвященного круга. Но теперь его замыслы открыл не кто-то там, а старый лис лично. Ларцанес уже предупреждал его о нем, и они вместе обсуждали стратегию. Тем не менее то, что Камроса пригласил к себе Сарган Вульпон, был не только честью, но и небезопасным вмешательством.

Дворец хозяина был драгоценностью, но при этом без чванства. Камрос заметил это, еще когда его вели через внутренний двор владений Саргана, благородные материалы, но также и то, что богатство было выставлено напоказ гораздо тоньше, чем у иных выходцев из низов. Он прекрасно понимал подсознательное послание: Саргану не нужно было слишком явно демонстрировать свое состояние и он умел идеально балансировать на тонком крае между соответствующим и чрезмерным. «Ларцанес говорил, что Сарган Вульпон — опасный человек. При виде всего этого его слова обретают вес».

Раб вел Камроса дальше, они поднялись на одну ступеньку и прошли через арку, в которой на ветру легко колыхались шелковые занавеси.

— Ты, должно быть, Камрос, — принял хозяин чиновника с широкой улыбкой.

Сарган был маленького роста, коренастый, и едва ли можно было поверить в то, что за приветливой радостной маской скрывается ум, который создал все это богатство. Камрос еще раз напомнил себе о том, как этот человек опасен. «Другие семьи пали в неспокойные времена, но Сарган обошел все препятствия. Более того, он создал основу для новой династии».

— Да, это я. Я потрясен твоим гостеприимством, Сарган Вульпон. Твой дом — настоящее загляденье, а твое чрезвычайно великодушное приглашение — безмерная честь для меня.

— Твои слова стыдят меня, Камрос. Мои скромные средства не могут уравняться с ними,

и я выгляжу хвастуном, — ответил Сарган и поднял руку, когда Камрос хотел возразить. — Нет, нет. Сохрани все похвалы до окончания трапезы. Тогда я с удовольствием приму их.

— Как пожелаешь.

Камрос склонил голову на несколько ударов сердца больше, чем это требовалось. Уже своими первыми фразами Сарган аккуратно изменил традиции, как раз настолько, чтобы сделать ненужными обычные пустые формальности. Из своей мнимой слабой позиции он мог действовать с силой, причем у гостя он отнял эту возможность. Камрос гораздо больше наслаждался беседой с Сарганом, чем многими и многими другими беседами, проведенными в последнее время. «Для этого я и стал чиновником. Чтобы помериться умом с такими людьми, как Сарган Вульпон».

— Пожалуйста, проходи. Я велел накрыть на террасе. В такие ясные дни, как сегодня, открывается хороший вид на город.

Камрос молча последовал за хозяином. Внутреннее убранство дворца было подобрано не менее искусно. Здесь царила особенная скромность, которая тем больше подчеркивала драгоценности.

Они прошли через длинную комнату с еще одной аркой прямо на террасу. Вид был действительно впечатляющим, но первый взгляд Камроса был обращен к столу и слугам, которые услужливо стояли поблизости. Низкий стол был накрыт богато, как раз так, как чиновник и ожидал. Он уже хотел внутренне презрительно ухмыльнуться, так как посчитал, что насквозь видит игру Саргана в показушную скромность. Но тут из тени занавесей вышла молодая женщина. Ее одежда была изысканной: кипасис из темно-красной материи, украшенный золотой вышивкой, скромный макияж, глаза благовоспитанно опущены.

— Ах, это моя дочь Артайнис. Она составит нам компанию во время трапезы.

— Я рада иметь возможность познакомиться с вами, Камрос, — произнесла девушка с изысканной вежливостью. — Ваш визит делает нам честь и украшает дом моего отца.

— Это и для меня большая честь. Но какой дом нуждается в еще большем украшении, когда под его крышей уже живет такая благородная красота?

Слова легко текли с уст Камроса, даже если мысли лихорадочно пытались приноровиться к новой ситуации. То, что будет присутствовать дочь хозяина дома, было более чем необычно, хотя, естественно, не шло вразрез с традициями. «Чего Сарган хочет достичь этим? — спросил себя Камрос, но сразу же и дал себе ответ: — Вывести меня из равновесия. И если я не смогу приноровиться, то это удастся ему».

— Артайнис обучали искусству общения, — мимоходом объяснил Сарган, опускаясь на сиденье и указывая правой рукой в кольцах на место напротив, которое Камрос с удовольствием занял. — И она сможет подавать нам еду. Я не люблю присутствия рабов во время трапезы.

— Хороший материал найти сложно, — согласился с ним Камрос, на что Сарган вздохнул.

— Действительно. Хорошее встречается редко. Артайнис — моя самая послушная дочь, настоящий драгоценный камень скромности и добродетели. Любой отец гордился бы такой дочерью. Во время обучения она проявляла себя очень одаренной.

— Это заметно.

— Некоторые говорят, что она очень похожа на отца, — продолжил Сарган, при этом взял лепешку, от которой еще шел пар, и осторожно разломил.

Запах свежего хлеба сразу же наполнил воздух, и у Камроса аж слюнки потекли. Но замечание собеседника навело его на другие мысли. «Она обучена, как ее отец, — пронеслось у него в голове. — А мы все знаем, какая у него профессия. Так зачем он упоминает это обстоятельство? Такая дочь очень ценна… Может быть, он хочет предложить ее мне?»