Гнёзда Химер
Шрифт:
Из-под стола вылезли два встрепанных мужчины средних лет. Через несколько секунд появился еще один. Судя по его припухшей и донельзя озадаченной физиономии, он только что проснулся. Все трое стояли на четвереньках. Надо понимать, ожидали приказаний.
— Принесите много воды, горячей и холодной, в самых дорогих сосудах — в тех, что подарил мне Ванд за вразумление сбрендивших Пэногальфов, да смотрите, ничего не разбейте! А не то в цакке состаритесь! — рычащей скороговоркой приказал им Таонкрахт. Троица поспешно направилась к выходу, не поднимаясь с карачек.
— А что, они не могут ходить? — полюбопытствовал
— В этом зале слуги не смеют подняться на ноги, если только их руки не заняты какой-нибудь ношей, полезной и приятной для сидящих за моим столом, — высокопарно пояснил Таонкрахт.
— Как интересно… — протянул я. — Но еще интереснее другое: как я здесь оказался? Рассказывай, ты обещал!
— Ты оказался здесь… — Таонкрахт запнулся, немного подумал, потом залпом допил остатки темного вина и решительно закончил: — Ты оказался здесь по моей воле, Маггот! Я призвал тебя силой своего магического искусства. Не сочти мое признание унизительным для себя: мне потребовались все мои познания и тридцать лет жизни, чтобы встретиться с тобой лицом к лицу. И если уж так вышло, не будешь ли ты столь великодушен, чтобы сообщить мне свое настоящее имя?
— Обойдешься! — буркнул я.
Конечно, можно было честно сказать ему, что меня зовут Макс, невелика тайна. Но я решил воздержаться от откровенности. Резонов было много: во-первых, я смутно помнил множество сказок, где герой получал власть над чудовищем, узнав его истинное имя. А ведь почти всякая сказка — это магическая история, искаженный до неузнаваемости отчет о чуде, которое где-то когда-то с кем-то случилось… Кроме того, я не был уверен, что уважающего себя демона могут звать просто Максом — срам, да и только! И вообще, у меня есть хобби: не говорить правду, когда можно соврать.
— Тогда я буду обращаться к тебе: «Маггот», — предложил Таонкрахт. И на всякий случай добавил: — Надеюсь, ты не сочтешь это оскорблением?
— А почему я должен счесть это оскорблением? — удивился я.
— Потому что так именуют всех демонов, в том числе и тех, что ниже тебя по званию и заслугам, — обстоятельно объяснил он.
— Ничего страшного, — вздохнул я. — Скажи лучше, на кой черт ты меня призвал? Небось хочешь вечной молодости, власти над миром и толпу красивых девок в качестве бонуса? Или еще о какой дивной хрени размечтался?
Таонкрахт снова потянулся к кувшину. Разговор наш был ему не слишком приятен, ну да не я ведь его завел!
— Меня не слишком тяготит возраст, — наконец сказал он. — Но мне не нравится, что я смертен…
— Это никому не нравится! — усмехнулся я. — Тем не менее смертность всего живого — это закон природы.
— Но ты же бессмертен? Демоны бессмертны, я знаю!
— Ты ошибаешься, — внушительно сказал я. — Просто демоны живут гораздо дольше, чем люди. Неизмеримо дольше. Но потом все равно умирают.
Я и сам не понимал, зачем ввязался в эту бредовую дискуссию. Впрочем, я всегда готов поспорить на отвлеченные темы с заинтересованным собеседником, разыгрывая из себя компетентного специалиста по всем вселенским проблемам.
— Вот и я хочу жить неизмеримо дольше! — тоном капризного ребенка заявил Таонкрахт. — Но если ты думаешь, что в обмен на эту услугу я собираюсь предложить тебе всего одну душу, ты ошибаешься. У меня несколько сотен
«Ну да, все как у людей, — устало подумал я. — И как, интересно, получается, что такие примитивные ребята достигают блестящих успехов в прикладной магии?! Понять, что все суета сует и томление духа у него ума не хватает, зато наворожить с три короба, чтобы заполучить меня в свой камин, — всегда пожалуйста!»
Мне снова стало жаль себя, но я взял себя в руки и успокоился. Спокойствие вышло тяжелое, равнодушное, безрадостное, но это настроение было наилучшим из возможных вариантов.
Сейчас мне требовалось не сердцем трепетать, а выработать стратегию поведения. Пучеглазый Рандан ждал от меня совершенно немыслимых чудес, совершить которые я был не способен. В то же время он ни на йоту не сомневался в моем могуществе, и это давало мне некоторые преимущества. Оставалось понять, смогу ли я убедить его отправить меня обратно домой — например, под тем предлогом, что мне требуется взять там бланки приходных ордеров, необходимых для оптовой закупки такого количества высококачественных душ…
— Ты сделаешь это для меня, Маггот? — с надеждой спросил Таонкрахт. — Знаю, я прошу о многом, но твой пламенный взор свидетельствует, что тебе под силу и не такое…
«Мой пламенный взор свидетельствует о том, что я хочу набить тебе морду, — устало подумал я, — и еще о том, что у меня со страшной скоростью едет крыша — эх ты, провидец хренов!» Но вслух я этого говорить не стал: мой новый приятель Таонкрахт производил впечатление опытного драчуна, а у меня никогда не было таланта к рукопашному бою.
— Я обдумаю твою просьбу, — сказал я Таонкрахту. И ехидно добавил: — Боюсь, ты что-то напутал, когда читал свое заклинание.
— Почему ты так говоришь? — встревожился он.
— Потому что я не испытываю никакого желания тебе помогать, — объяснил я. — А когда я не испытываю желания что-то сделать, я этого не делаю.
— Да, я мог ошибиться, — сокрушенно признал Таонкрахт. Он так разволновался, что отхлебнул добрый глоток своего пойла прямо из кувшина. — Я перебрал столько древних заклинаний в надежде найти среди них действенное… Скажи, я могу как-то вернуть себе твое расположение?
Его слуги тем временем вернулись, поставили на стол несколько сосудов с водой и, глупо ухмыляясь, полезли обратно под стол, в соответствии с требованиями дворцового этикета.
Я наполнил горячей водой здоровенную пиалу и сделал осторожный глоток. Если закрыть глаза и напрячь воображение, вполне можно внушить себе, что пьешь очень слабый несладкий чай — все лучше, чем ничего!
— Так что я могу сделать, чтобы ты проникся желанием выполнить мою просьбу? — настойчиво спрашивал Таонкрахт. — Неужели тебя не прельщают души моих слуг?