Гнездо орла
Шрифт:
Лида Баарова, роскошная шатенка с розовой кожей и всегда полуопущенными ресницами, приехала в Германию по контракту. Геббельс увидел ее случайно, в компании энергичной Лени Рифеншталь, и буквально остолбенел: на какое-то мгновение ему почудилось, что это юная Хелен, его мучительная, незабвенная любовь, вернулась к нему. Вскоре он обнаружил, что Лида похожа на Хелен не только внешне. Она была так же умна, поэтична, резка в суждениях и оценках и так хорошо образованна, что с ней он мог говорить обо всем. Ему казалось: она понимает его с полуслова, за исключением разве что утомительных подробностей в описании
От этих едва зарождающихся отношений неожиданно повеяло на него такой свежей многообещающей силой, что у Йозефа точно крылья за спиной выросли. В своих последних речах он буквально парил над внимавшей ему толпой, а в статьях блистал такими сентенциями, что отныне даже ярые противники режима вынуждены были признать, что этот «абсурдист», этот «крошка Цахес» наделен неким даром, которым помечает избранников «всенижний наш», то есть Сатана.
Сегодня, завтракая у фюрера, Йозеф привычно прокручивал в голове предстоящее совещание, но мысли были об одном: как исчезнуть пораньше и все-таки встретиться с чудесной девушкой, конечно, ждущей его в одном из тех убогих пансионов, с кислым вином и тараканами.
«А вино-то вчера было превосходным», — вдруг вспомнил он и посмотрел на Лея, который выглядел так, будто опять снотворное проглотил.
За столом заговорили о будущем Вагнеровском фестивале. Инициировала тему Юнити Митфорд, с первых же минут пребывания в Бергхофе ведущая себя несколько экзальтированно, как человек, на что-то решившийся.
Юнити еще утром успела шепнуть Маргарите, что им нужно поговорить, и после завтрака обе уединились.
За прошедшие годы у них возникли близкие отношения двух подруг, ревниво оберегающих секреты друг друга. Но если все перипетии любовных отношений Маргариты принимались сердцем Юнити, то ее собственная, как она сама выражалась, «закипающая страсть» к Адольфу вызывала у Греты смешанное чувство недоверия и недоумения.
…После смерти Ангелики Раубаль Гитлер окружил свою личную жизнь такой бронированной стеной, пробиться сквозь которую еще не удалось ни одной женщине, и все атаки Юнити, пожалуй самой близкой к нему в эти годы, тоже пока не привели к алтарю, а именно брака с Адольфом страстно желала прекрасная Валькирия.
Взяв Маргариту за обе руки, Юнити усадила ее в кресло, лицом к свету, и сама села напротив.
— Ты остаешься? — спросила она. — Впрочем, это и так видно. Я тебе всегда говорила — единственный способ тебе с ним расстаться — это сделаться вдовой. И как в воду глядела. Ты знаешь…
— Знаю, — кивнула Маргарита. — Не будем об этом. Адольф предложил мне пожить в Бергхофе с детьми. Ближайшие месяцы здесь будет тихо.
— Меня такой чести не удостаивают.
Маргарита усмехнулась:
— Ну, если ты еще не оставила своей безумной затеи, то тебе от такой «чести» проку было бы мало.
— Да, ты права. — Юнити покусала пухлую нижнюю губу. — Однако в Берлин он меня тоже не зовет. Ты как сейчас, в нормальном настроении? Можем поговорить?
— Ты что-то задумала?
— Да. Хочу его подтолкнуть. Банальным способом. Но лучшего, по-моему, пока не придумали.
— Хочешь сказать ему, что выходишь замуж?
— Хочу, чтоб об этом он узнал от других.
Маргарита тоже покусала губы; потом вздохнув, покачала головой:
— А
Юнити отвела глаза. Всякий раз, как они подходили к этой теме, обе становились в тупик. Маргарита была совершенно искренна, а Юнити не могла и не хотела лгать: такой любви, как в жизни ее подруги, у нее к Адольфу не было. Едва ли вообще было какое-то чувство или страсть, скорее — азарт охотницы, почти настигшей добычу, почти закогтившей ее… Был зов честолюбия, жажда оказаться в центре, вариться в кипящем котле неистовых планов, сумасшедших перспектив, сделаться равной и превзойти всех этих надменных мужчин, глядящих на нее теперь даже не как на неистовую Валькирию, а скорее как на полупомешанную Одалиску. Много чего было в этом ее стремлении соединиться с человеком, так мало ей подходящим, и она знала, что умница Маргарита понимает все это, потому и называет «игрой».
И загадка Гели Раубаль тоже не давала ей покоя. Так хотелось разгадать эту тайну сердца Адольфа!
По-своему поняв молчание подруги, Маргарита наклонилась к ней:
— Значит, нужен кто-то, кто сказал бы ему? Я правильно поняла? Идеальным вариантом был бы мой брат, но… просто не знаю, как к нему подъехать. Разве что напомнить, что ты англичанка и что Адольф тоже не сможет об этом забыть?
— Если я стану напоминать ему об этом каждое утро!
Обе засмеялись. В этот момент вошел Лей (разговор происходил в их с Гретой спальне).
Он только что был у фюрера, чтобы поблагодарить его за очень важную сейчас для себя любезность — остаться Маргарите с детьми в Бергхофе, этом горном «Эдеме» посреди раздражающей ее Германии.
— Вам тоже необходимо побыть здесь, со своею семьей. Плюньте на все и не оставляйте их. Дорогой мой, за такую жену я бы все отдал!.. — убеждал его Гитлер. — И за детьми отправляйтесь сами — она это оценит…
Слушая его, Роберт невольно улыбнулся, представив себе физиономию Геринга, с которым ему предстоит сейчас попрощаться. Гитлер тоже хмыкнул:
— Ничего, ничего! У вас толковый заместитель. Наделите его полномочиями, какими сочтете нужным, и… и не думайте ни о чем.
Лей зашел сказать Маргарите, что вылетает с Бауром в Париж за детьми и вернется, скорее всего, послезавтра.
Увидав двух подруг, держащих друг друга за руки и почти соприкасающихся головами, он проглотил саркастическую реплику и попросил Маргариту только быстренько составить ему список того, что следует забрать с собой из ее парижской квартиры. Юнити хотела оставить их вдвоем, но Лей сказал, что улетает прямо сейчас и они смогут продолжить свой «военный совет». (Не сдержался-таки!)
— Отчего ты такой раздраженный? — пожала плечами Юнити. — Сегодня увидишь детей, здесь тебя остается ждать жена, и все складывается прекрасно. Что с тобой?
Лей курил, отвернувшись к окну, дожидаясь, пока Маргарита напишет записку. Юнити подошла к нему и заглянула в лицо.
— Еще что-то хочешь спросить? — буркнул он.
— Ты не знаешь… эта… сейчас в Бергхофе?
— Что за «эта»?
— Юнити спрашивает о Еве, Роберт, — не глядя, пояснила Маргарита.
— Не знаю… Да, здесь! Еще что-нибудь?