Гнилое яблочко

Бернс Т. Р.

— Хорошо, — говорю я. — И вправду хорошо.

Он усмехается, и мы стукаемся кулаками.

— Только помни, — он снова мрачнеет, — это очень серьезно. Мистер Икст — наше последнее препятствие. Когда мы его обойдем, все остальное покажется ерундой.

Как ни удивительно, это меня ободряет. Лимон берет со стола коробку со своими пиротехническими штучками, а я подхватываю сумку, набитую боеприпасами, и мы выходим к Эйбу и Габи.

Сейчас половина двенадцатого. Небо угольно-черное, в кампусе ни души. Лимон шепотом делится с другими нашим названием, те прикрывают рот, чтобы сдержать изумленный возглас, а потом мы в тишине идем к

речке, переходим ее по мостику и останавливаемся на другой стороне. Там мы стоим плечом к плечу и вглядываемся в темнеющий сад. Я жду последних инструкций, каких-нибудь мудрых напутствий напоследок… но напрасно.

— Увидимся на той стороне, — говорит Лимон.

И мы разделяемся.

Мой пункт назначения — плоская терраса на крыше Кафетерия. Пока я иду туда, я задумываюсь, почему Лимон так озабочен — и почему я вдруг заколебался. Возможно, я сам до последнего не верил, что мы зайдем так далеко, и не обдумывал все возможные последствия, — отчасти дело в этом. Но главная причина — Элинор. С самого звонка домой на День благодарения и до того момента, как я нашел в беседке плачущую Элинор, я учинял безобразия, не задумываясь о том, кого и как они затрагивают. Но когда я увидел ее, такую грустную и одинокую, я вспомнил о мисс Парципанни. Наверное, она так же чувствовала себя в тот день в буфете — она никого не знала, просто хотела хорошо сделать свою работу и из-за этого попала в беду. А вспомнив о мисс Парципанни, я вспоминаю и о мистере Громере. Пусть он и не новичок, но точно так же держится особняком. Мы собираемся основательно испортить ему жизнь — и ради чего? Ради нескольких дополнительных очков? Ради того, чтобы покутить в Кладовой?

Расслабься, чувак. Мы же не собираемся его убивать.

У меня в ушах звучит голос Эйба, и я мотаю головой. Я дохожу до Кафетерия и взбираюсь по внешней лестнице на крышу. В ночной тишине мои ботинки грохочут, как взрывы гранат; звук такой неожиданно громкий, что я останавливаюсь и озираюсь в полной уверенности, что перебудил всех своих одноклассников-хулиганов. Но на лужайку никто не выбегает, и я продолжаю путь — помедленнее, стараясь легче ступать. Добравшись до верхней ступеньки, я резко сворачиваю направо и, пригнувшись, бегу к дальнем каменному бордюру. Там я распаковываю свою спортивную сумку, аккуратно раскладывая по полу террасы лук, стрелы, гидробомбы и фримеранг (Айк нашел его и снял с дерева, пока я сидел с Элинор). Потом я вскидываю на плечо заряженную Килтерскую красящую винтовку — 1000 и сообщаю о своем местоположении.

— Апельсин Людям Икст. Как слышно? Прием!

— Я на связи, — говорю я.

— Я тоже, — подтверждает Эйб.

— Я здесь! — сообщает Габи.

— Пока все чисто? Все системы работают?

Когда мы подтверждаем, что все в порядке, Лимон говорит:

— Отлично. Оставайтесь на связи.

Проходит несколько минут. Ничего не происходит. Я, пригнувшись, сижу за бордюром и смотрю, что творится в дворике, то и дело дыша на руки, чтобы их согреть. Тренируюсь поднимать и опускать винтовку. Смотрю на часы — с каждой минутой сердце бьется все сильнее.

И наконец, ровно в двенадцать, появляется наша мишень. На нем черный спортивный костюм, мерцающие серебристые кроссовки и наушники для защиты от холода.

— Мистер Икст в поле зрения, — шепчу я в рацию.

— Отлично, — шепчет в ответ Лимон.

Мистер Громер потягивается. Выгибается из стороны в сторону. Поворачивается

влево, потом вправо. Наклоняется назад, потом вперед. Он стоит спиной ко мне, судя по всему, не подозревая о том, что сейчас произойдет. Будь я другим хулиганом, я мог бы разделаться с ним прямо сейчас. Это был бы легкий выстрел — хватило бы одного шарика с краской. Но чтобы всем нам достались кредиты, каждый член команды должен внести свою лепту. К тому же я не хочу один отвечать за то, что сейчас развернется внизу. Так что я просто смотрю и жду.

— Мистер Икст на маршруте, — шепчу я, когда он выбегает из дворика в сад.

— Понял тебя, — шепчет Лимон. — Габи?

— Готова. — Ее голос дрожит от волнения.

Могу поспорить, что я задерживаю дыхание на целых восемь минут. Потом рация трещит — и мне кажется, что сейчас я выпрыгну из собственной кожи.

— Цель приближается, — шепчет Габи. — Атака через пять секунд… четыре… три… две… одну!

Обратный отсчет заканчивается — и ничего не происходит. По крайней мере, ничего такого, что мы могли бы услышать. Я поднимаю рацию и таращусь на нее, как будто сейчас включится видеотрансляция. Кажется, проходит целый час, прежде чем рация снова оживает.

Она потрескивает. Замолкает и снова трещит.

— Габи, — говорит Лимон. — Ты там?

Тишина. Я подношу рацию к уху и встряхиваю.

— Я…

Сердце замирает. Это она.

— Я не…

Снова треск. Помехи.

— Габи, — серьезно говорит Лимон. — Что происходит?

Долгое, изматывающее молчание.

— Я здесь. — Она всхлипывает и с трудом дышит. — Но что-то случилось.

— Что? — спрашивает Лимон.

Снова молчание. Тихий стон.

— Я ничего не вижу!

— Что ты имеешь в ви…

Лимона перебивает Эйб:

— Я вижу его! Он где-то в десяти метрах. Не беспокойтесь, мы рассекретим мистера Икста через пять… четыре… три…

— Нет! — кричу я почти в полный голос, когда рация снова замолкает. Я так сильно сжимаю ее, что у меня белеют пальцы.

К худу ли, к добру ли, но это молчание быстро заканчивается.

— Я в порядке! — объявляет Эйб.

Я наконец выдыхаю. Воздух с шипением устремляется наружу.

— Но я застрял!

Я снова перестаю дышать.

— В каком смысле? — спрашивает Лимон. — Где?

— Меня завалило ветками и камнями. Этот тип каким-то образом выследил меня и заманил в мой собственный лабиринт! Кажется, я ничего не сломал, но двигаться не могу.

— Ладно, — голос Лимона слегка дрожит. — Без паники. Я следующий, и он ни за что не выйдет невредимым. Эйб, оставайся на месте, пока мы за тобой не придем. Может, ты поранился серьезнее, чем думаешь. Габи, ты можешь выбраться из сада?

— Думаю, да. — Она шмыгает носом. — В глазах уже не так жжет.

— Хорошо. Дождись нас у входа в сад. — Лимон делает паузу. — Симус?

Я заставляю себя нажать на кнопку. С трудом сглатываю.

— Я здесь.

— Хорошо. — Он снова молчит. Потом добавляет еще серьезнее, чем раньше: — Просто будь готов. Возможно, все это закончится намного раньше, чем мы думали.

Это не значит «мы все умрем», но звучит это именно так.

С бешено бьющимся сердцем я кладу рацию на бордюр, на всякий случай запихиваю в карман две гидробомбы и поднимаю винтовку. Пристально разглядываю лужайку и сад, высматривая малейшее движение. Скоро ветер доносит до меня явственный запах дыма. Слышны короткие громкие хлопки — срабатывают подземные заряды.