Гнилое яблочко

Бернс Т. Р.

Потому что сейчас семь часов. И в секретном бункере Добрых Самаритян настало время ужина.

Они собрались в большой комнате вокруг стола, уставленного кастрюлями и формами для запекания. Я прохожу на цыпочках мимо открытой двери, хотя они так заняты своими тарелками, что не заметили бы, даже если бы я постучал. Бегу по длинному белому коридору и останавливаюсь перед дверью с табличкой «ДС раздевалка — 1». Я прислушиваюсь, но из-за двери не доносится ни звука. И тогда я вхожу.

Эта комната во многом

напоминает раздевалку для мальчиков в Клаудвью. Вдоль стен стоят обычные металлические шкафчики. Рядом с ними располагаются скамейки. Здесь есть фонтанчик с питьевой водой. Ванная комната с душевыми кабинками.

Единственное, что отличает эту раздевалку от раздевалки в Клаудвью, — огромная кладовая, набитая штанами цвета хаки, клетчатыми рубашками, спортивными куртками и кожаными мокасинами.

Я вбегаю туда, выбираю вещи самого маленького размера и запихиваю в рюкзак. Возвращаюсь в раздевалку, направляюсь к выходу — и замираю, взявшись за дверную ручку.

Оказывается, эту раздевалку отличают от раздевалки в Клаудвью две вещи. Первая — это кладовая.

А вторая — плакат с надписью «Разыскиваются».

Он висит на стене возле двери, и на нем двенадцать цветных фотографий. На одиннадцати из них — ребята, которых я, кажется, ни разу не встречал в Академии; их разыскивают за шантаж и вооруженный грабеж.

На двенадцатой фотографии запечатлена женщина. На вид ей лет тридцать с небольшим, у нее рыжеватые волосы и карие глаза. Она не улыбается, но все равно выглядит как повзрослевшая девочка с фотографии, которую Элинор обронила в беседке несколько недель назад.

Если я хочу спасти нашу дружбу, мне, наверное, стоит вернуть то фото.

Я подхожу ближе, чтобы прочитать имя под фотографией.

Надя Килтер.

Я делаю шаг назад. Женщина с медными глазами не просто подруга Анники — она ее сестра. И если я прав и эта женщина к тому же мама Элинор… получается, что Анника — тетя Элинор.

Меня пронзает эта мысль, и я не сразу задумываюсь о том, что же натворила Надя, чтобы попасть на этот плакат.

— Это были самые вкусные мясные шарики в моей жизни!

— А что насчет цыпленка под пармезаном? Пальчики оближешь?

Из коридора доносятся мужские голоса. Они становятся громче, а потом затихают. Я забываю про плакат и приоткрываю дверь, чтобы убедиться, что Добрые Самаритяне идут в сторону мисс Марлы, а потом выскальзываю наружу и бегу в противоположном направлении.

Я уверен, что если буду испытывать удачу, то это не пойдет ей на пользу, поэтому я добегаю до конца коридора и ныряю в комнату без таблички, чтобы подождать, пока Самаритяне съедят десерт. После того как они наведались к нам в комнату, Лимон изучил их привычки и узнал, что Добрые Самаритяне работают в две смены: дневную и ночную. Когда начнется ночная смена и здание опустеет, я выберусь наружу.

В

комнате темно и холодно. С бьющимся сердцем я шарю по бетонной стене в поисках выключателя. Мне не удается его найти, и тогда я достаю из рюкзака планшет и включаю.

От экрана исходит не очень яркий свет, но его хватает, чтобы я разглядел электрические велосипеды. Скутеры. Скейтборды. Защитные маски. Гидрокостюмы. Пятновыводители. Баллоны с кислородом. Садовые шланги. Катушки с проводами. Мотки бечевки. Изоленту. Фонарики. Баллоны с гелием. Сетки для бассейнов. Огнетушители. Дымопоглотители.

И все остальные приспособления, о которых только может мечтать хулиган.

— Бинго, — говорю я.

— Так точно, — соглашается Добрый Самаритянин. 

Глава 24

Штрафных очков: 3000

Золотых звездочек: 820

— Спасибо, что позвонили на горячую линию для горячих голов, куда мне…

— Здрасте, мисс Марла.

Пауза.

— Здравствуй, Симус.

— Вы его разгадали?

Снова пауза.

— Что?

— Слово «мерзавец». В вашем любимом кроссворде. Вы очень старались его угадать во время нашего последнего разговора.

— Пока нет. Но если ты будешь продолжать звонить, я разгадаю его не только в игре.

Я пытаюсь рассмеяться. Мисс Марла меня не поддерживает.

— Простите, — говорю я. — Тут просто не с кем поговорить. А Добрые Самаритяне уже три часа не приходят с обедом.

— Ну, это неспроста называется одиночной камерой.

Я оглядываю комнату, которая уже четвертый день служит мне домом:

— Да, пожалуй.

— Почему бы тебе не погонять мяч? Не поиграть в баскетбол? Не зарубить пару стражников?

— Простите?

— Компьютерные игры. Я как-то раз заглядывала в камеру. Я знаю, что у тебя там больше игрушек, чем в супермаркете.

Она права. Здесь есть чем заняться. Например, поиграть в компьютерные игры. Почитать. Поплавать против течения в мини-бассейне с дорожками. Сделать себе мороженое с фруктами и сиропом — в холодильнике полно ингредиентов.

Есть лишь одна проблема.

Мне ничего этого не хочется.

— Мне пора бежать, — говорит мисс Марла. — Личные разговоры не входят в мои должностные обязанности, если ты понимаешь, о чем я. Но выше нос. До конца семестра всего два дня. Потом ты отправишься домой.

Я благодарю ее и вешаю трубку. Потом встаю и заправляю кровать, которая в два раза шире, чем у меня в спальне, и в десять раз удобнее. Валяюсь в мраморной ванне и пытаюсь смотреть мультик, который показывают на плоском экране, висящем на мраморной стене. Одеваюсь и причесываю волосы. Плюхаюсь на мягкий кожаный диван и думаю включить кино, но вместо этого гляжу в потолок.