Гниющий Змей. Книга 1
Шрифт:
Угу, как к брату Алистеру, точно. Вот только он старик, а этот — совсем нет. Я заметила среди нахашей во дворе пару мужчин в возрасте: у них чешуя выглядела грубой, как годами нестриженые ногти. Этот был старше Гхара, но не критично. Лет сорок или чуть старше. Ящеры живут подольше людей, но разница не слишком серьёзная, так что всё сопоставимо.
— Милая, мы даш-ш-ше не одного вида, — подбодрил Хасурх и отодвинул занавесь из грубого полотна, за которой обнаружилась постель, явно для пациента. — Тебе не о чем переш-ш-шивать.
«Расскажите это Гхару, уважаемый».
Но
— Извините, но вы здесь главный?
— Допус-с-стим, — прошипел он, доставая какие-то бутыльки из ящика и расставляя на столе. — Ты иди, рас-с-сдевайся, чем быстр-р-рее начнём ис-с-свлечение, тем лучш-ш-ше.
— Вы командуете всеми? Не только нахашами?
— И ш-што ш-ше тебя с-с-смущ-щ-щает? — ящер обернулся с улыбкой.
Я пристыжённо мотнула головой.
В дверь постучали, после дозволения со стороны Хасурха вошли те подростки с парой ушатов воды. Они с любопытством попялились на меня да ушли. Со вздохом я задвинула занавесь и принялась стягивать грязную, изодранную одежду. На что ушло время: крючочки корсета никак не хотели поддаваться. Однако содрав его я ощутила до того божественное облегчение, что почти заплакала.
Напрочь о нём забыла, хотя могла содрать с себя или расстегнуть давным-давно.
Пресветлая Дея, неужели я пробегала всё это время в корсете? Пережила столько ужасов: бешеные скачки, встреча со звероловкой, Бесовы Жернова, смерть Санды, выживание в лесу, катание на рахше — и всё это не снимая проклятого корсета! Да я просто монстр. Интересно, что бы получилось, не сжимай эта дрянь мои рёбра? Небось с самого Архудерана бы шкуру сняла. Ужас, просто ужас.
Змеелюд с красным гребешком передал мне мочало и отрезы ткани в качестве полотенец, и я начала смывать с кожи грязь и кровь — свою и шакса. Вода стремительно темнела, из неё на меня пялилось жуткое чудище с осунувшимся лицом и чернючими глазами в обрамлении не менее тёмных кругов. На лбу и щеке бугрились воспалённые гнойники, шее досталось ещё сильнее. Зато вот красная лента из потрёпанной косицы никуда не делась — только перемазалась, да кончики обвисли.
Я с наслаждением выплела и бросила её на изодранную одежду. Вышла обратно к нахашу босяком: когда стягивала сапоги, погрузилась в болезненные воспоминания, но постаралась разогнать их. Не время сейчас для рефлексии. Есть вопросы поважнее. Например, собираются ли эти лесные партизаны отпускать меня домой? Очень хотелось бы осведомиться. Ведь я слишком много увидела и узнала.
— С-с-сабирайс-с-ся на с-с-стол, — когтистая рука указала на вытянутую столешницу, накрытую чистой, но очень застиранной тканью. Обычный обеденный стол, если честно. С обычной для сельской местности скатёркой. Рядом возвышался столик поменьше, куда семиш выложил весь необходимый инвентарь.
Невольно сглотнув, я села на столешницу, оставшись замотанной в выданное мне полотнище: понятно, что придётся оголиться полностью, но очень уж хотелось оттянуть этот
Ящер начал с лица: протёр гнойнички смоченной в спиртовой настойке тряпочкой. После чешуйчатая рука скользнула над моим челом, а веки рептилии смежились. К моему удивлению появилось ощущение покалывания на коже. Нечто похожее я испытала при общении с мэтром Майроном и Браденом. Колдунство подпустил этот нахаш, вот что.
— Извините, — подала я голос, и светло-зелёные глаза недовольно открылись. — Вы чародей? Просто, если собираетесь применять ко мне магию, хотелось бы узнать заранее.
— Милая, я с-с-семиш-ш-ш. С-с-сама моя пр-р-рир-р-рода пр-р-редполагает наличие бош-ш-шественного благос-с-словения. Пр-р-росто доверьс-с-ся мне.
Моргнув третьим веком, он вернулся к своим пассам и начал что-то тихо шипеть под нос. Поди заклинания — или молитвы.
Блин, как же неуютно. Вот ещё одно существо, обладающее сверхчеловеческими — или сверхнахашскими — способностями совершает надо мной нечто, совершенно мне неподконтрольное. Но хотя бы понятно, кто зачаровывает можжевельник и почему семишей так выделяют в змеелюдском обществе. Занятно, что у них наличие одарённости проявляется в физиологических изменениях. Странно, что мне не попадалось упоминаний этого факта... хотя ящеры вообще довольно скрытно относятся ко всему, что связано с их верованиями и жречеством.
Также забавно, что для нахашей колдовской дар и божественное благословение — одно и то же. Сколько тёрок до прихода Архудерана было между нашим духовенством и магами... Хотя есть нечто неприятное в том, что надо мной совершают молитвы Нираху, чужому богу. А ну как собственные обидятся? Но сейчас я в таком состоянии, что и крокодила бы в задницу поцеловала ради облегчения — если тот в благодарность не попытается откусить мне башку.
— Да, чувс-с-ствую их, — прошипел Хасурх. — Повес-с-сло, ш-што это с-с-семена, а не личинки. Они не такие подвиш-ш-шные, не уш-ш-шли глубоко в ткани. С-с-сумею ис-с-свлечь.
Стало ещё тревожнее, жим-жим подкрался. Пальцы змеелюда скрючились над одним гнойничком — появилось жжение, зуд, началась пульсирующая боль. Через миг я зашипела не хуже нахаша, а засевшее под кожей семечко проложило себе дорогу обратно. Ранка выплюнула его, и эта мелкая погань зависла в воздухе между когтей рептилии.
Поразглядывав его немного в свете керосиновой лампы, подвешенной на крючок к матице, Хасурх бросил зачаток нерождённого чудовища в керамическую миску и вернулся к своему занятию.
Мои зубы болезненно впились в губу, когда под кожей началось новое шевеление. Выпитая настойка притупляла ощущения лёгким хмельным жаром, но не купировала их полностью. Вспомнилось, как мучился Лисан в святой обители: жужжалка-то подсадила ему именно личинок, так что пока они дохли без гнили, парнишка получал экскурсию в преисподнюю. В общем, повезло мне, что не придётся пройти через подобное, а небольшую боль я перетерплю.
— Вы с-с-с Гхар-р-ром вс-с-стретилис-с-сь в Ар-р-рш-ш-шад-даху? — вопросил семиш, наверное, чтобы отвлечь меня от дивных ощущений.