Гниющий Змей. Книга 1

Ахметшина Ксения

Набросав под задницу еловых лап, я накинула на плечи васильковый жакет подруги: да, эту часть гардероба покойной тоже присвоила. Покрой с узкими рукавами не позволил надеть его поверх моего собственного, но всё теплее.

На расчищенном участочке почвы передо мной лежал шалашик из сухих веточек, а под ним — трут из раскрошенной чаги, пучка сухой травы и бересты. Однако все труды оказались напрасны: высечь искры никак не выходило. Нужно всегда таскать при себе кремень и кресало. Сейчас у меня не было даже ножа: кинжал

Аншетиля после прополки сорняков утонул в бурных водах Лаиры. Я продолжала безуспешно долбить двумя голышами, подобранными у реки.

Бесполезная затея, уже поняла. Только шум зря развожу, а не огонь. Нужна сталь, чтобы камушек отщепил от неё при ударе немного металла и тот воспламенился на воздухе.

В сердцах зашвырнув их в заросли сныти, я погрузила лицо в ладони и заревела: беззвучно, только плечи тряслись. Боги милостивые, да когда же эти испытания кончатся?

Домой я хочу. Просто домой. К папе и брату. К своим мягким подушечкам и тёплому пуховому одеялу.

Но меня туда не отпустят, даже если найдут быстрее хвостатых гадин.

Под кожей шевелились паразиты. Они пробирались глубже, хоть и очень медленно, искали укромные местечки, чтобы засесть и ждать, когда же моё мясо превратится во вкусный бульончик. Меня тошнило от мысли, что прямо сейчас именно это происходит с телом Санды, а предвкушение такой же участи лишало воли.

Ничего уже не хотелось, просто откинуться к шершавому стволу, укутаться поплотнее в грязную изодранную одёжку подруги, да подождать. Если иммунитета у меня нет, то скоро всё начнётся, ведь я изгваздалась в гнили не хуже Санды.

Мой самый страшный кошмар сбывался.

А потом я услышала какой-то шелест, будто что-то быстро-быстро переставляло лапы или ползло по сухой листве. В горле моментально пересохло, а челюсти стиснулись. Пальцы сжались на длинном неотёсанном шесте, получившемся из орешника: заострять палку было нечем, даже обуглить не получилось без костра, так что как обломалась, так обломалась. Воткнуть её в противника получится разве что с разбега, но встречать неприятеля в лоб совсем без оружия не хотелось.

Сперва жердь послужила мне опорой, чтобы подняться. Потом я затаилась в кустах, надеясь на авось. Но не пронесло.

Сквозь мозаику листвы я заметила выбежавшую на прогалину ящерицу. Она не походила на двуногих хищников, которые весь день охотились на меня и моих несчастных спутников. Эта непонятная тварь передвигалась на четвереньках. И вообще больше напоминала самую настоящую ящерицу, вроде варана, только размерами могла поспорить с лошадью, а бочкообразное, плотно сбитое тело говорило о чудовищное силе.

Хуже другое: на её спине восседала фигура. В темноте я не смогла рассмотреть её хорошенько, но сам факт наличия всадника на такой зверюге меня потряс. Я просто не знала, что думать... В голове ворочались какие-то воспоминания, кажется, гравюры из книг, но собрать

мысли в пучок я не успела.

Просто оскалилась и выставила палку перед собой, когда толстокожая рептилия, немного пораздував ноздри, двинулась прямой наводкой к моим кустикам. Что я пережила, когда эта тупорылая морда стала продираться между веточек...

Пальцы сжались крепче, и я уже собралась ударить прямо в глаз: быстро и со всей силы.

— Осса! — знакомый голос расшиб меня на части, я буквально треснула фарфоровой вазой и чуть не рухнула замертво. Мышцы заныли от движения, погашенного ещё до начала, руки затряслись.

Чуть не получившая в глазницу зверюга издала гортанный звук: распахнувшаяся пасть явила совершенно не хищные зубы, а из глотки воняло, как у коровы.

— Гхар? — не могла поверить я, всматриваясь в лицо всадника. — Что ты здесь...

— Некогда, — быстро перебил он меня. — Расскажу по дор-р-роге. Шаксы рядом, залезай.

Я беспрекословно приняла чешуйчатую руку, тут же выронив орешниковую жердь. Нахаш рывком помог мне подняться и усадил в седло перед собой. Я вцепилась в железную дужку луки — совершенно непривычную, — потому что Гхар пощёлкал языком и хлестанул поводом, от чего кургузая ящерица припустила через лес, петляя между деревьями, валежинами, а то и переползая через них.

Едва успевая перемещать собственный вес так, чтобы не свалиться, я вытаращила глаза и забыла, как дышать. Удержаться в странном седле с вытянутым ленчиком без страховки я бы не сумела: тут нужна хорошая тренировка, чтоб приноровиться. Но руки змеелюда не позволяли мне заваливаться вбок, а грудь служила опорой на резких подъёмах. Под хатаном Гхара ощущалась твёрдость кирасы, но спрашивать, зачем ему доспех было неуместно — тут бы душеньку в теле оставить.

Ох, кажется вспомнила. Такие ящерицы называются рахшами, это не серпентоморфы, а одни из немногих доживших до наших дней теплокровных рептилий. Потому она такая живенькая и тело поднято над землёй, от чего язык не поворачивается обозвать её пресмыкающимся — как и нахашей.

Когда-то читала, что в стародавние времена рахши были обычными ездовыми животными для змеелюдов, но из головы совсем вылетело, ведь ни самих нахашей, ни вот этого счастья шустролапого я до недавнего времени не встречала. Они вроде как страшно редкие, на Сиаране точно не водятся...

Вопросов становилось всё больше, но оформить их в слова не выходило: резвость мешала.

Должна признать, для передвижения по пересечённой местности ящерица подходит гораздо больше, чем лошадь. Она не собиралась ломать лапки о коряги и, благодаря растопыренным когтям, не попадала ими в ямки, а в качестве бонуса могла не только бежать, вихляя толстым хвостом, но и карабкаться. Уверена, что и вертикальный подъём такая животина осилит, но очень надеюсь, что мы такого трюка не попробуем.