Гномики в табачном дыму
Шрифт:
— Диктора? — без улыбки спросил врач.
— Нет, телевизор, — серьезно ответил пациент.
— Прекрасно! А теперь ляг. Ложись и спи. Спокойно… усни. Ты еще не лег?
— Не хочется спать… — Больной заупрямился, но все же лег.
Мягкой импортной мебелью обставлен кабинет.
— Спи… Если не будешь следовать моим указаниям,
— Нет, — угрюмо ответил больной.
— Думаешь о чем-либо?
— Да.
— О чем?
— О дикторе.
— Что же именно?
— Лучше бы я его трахнул о пол. За телевизор пятьсот пятьдесят рублей отдали, и продавцу немного подкинули, и технику пришлось дать — так что телевизор в шестьсот обошелся, в шестьсот двадцать пять.
— Спишь?
— Нет…
— Спи… Спи… Спи… Успокойся. Ты уже спишь! Спишь!! — приказал врач и провел рукой по глазам пациента. Тот захрапел.
Этого больного за семьдесят восемь дней излечил Григол Дадиани, после чего в «Вестнике» была опубликована соответствующая статья.
Денег от больных врач не брал.
В третьем кабинете:
— На что жалуетесь?
— Радикулит замучил, доктор!
— Ложись. Так. А теперь встань. Хорошо. Нагнись. Прекрасно. Можете дотянуться руками до пальцев ног?
— Не могу, доктор…
— Вот здесь болит, да? — врач надавил рукой на копчик.
— Да, как раз там, — согласился больной, и врач тотчас отвел ладонь примерно на сантиметр от больного места, напрягся.
— Чувствуете что-либо?
— Нет.
— И сейчас нет? — От напряжения глаза Григола Дадиани чуть из орбит не вылезли. — Из моей руки должно переходить тепло в ваше тело.
— Не чувствую, батоно!
— И сейчас не чувствуете? — поразился врач.
— Нет.
— А теперь? — торжествующе спросил Дадиани.
— Да… Переходит… Кажется… Да, сейчас действительно чувствую, батоно, кости прогрелись.
С
Денег от больных врач не брал.
И снова:
— На что жалуетесь?
— Сказали, что рак у меня. В Москве сказали. Что, говорят, скрывать, вам следует знать, вы культурный человек; теперь мы ни от кого не скрываем диагноза, такое получено указание, и у нас это стало правилом.
— Рак матки?
— Да, батоно, как вы догадались?
Врач засмеялся.
— И не удалили? Опухоль совершенно безболезненно удаляется вместе с маткой. Извините, не в обиду будь сказано, но вы в том возрасте, когда детей все равно уже не иметь.
— Поистине, батоно, но поздно, говорят, лечить — запущено.
— В самом деле?
— Да, батоно.
— Не думаю! Принимайте вот это лекарство и приходите ко мне по вторникам.
— Как велите, батоно.
— Не батоно, а доктор! Разденьтесь, пожалуйста.
Больная подчинилась. Врач одну руку положил на живот больной, а другую — на поясницу. Женщина подскочила.
— Что с вами? — простодушно спросил врач.
— Что-то пробежало по телу.
В таком положении они находились минут пять.
— Движется?
— Что?
— Ничего не проходит между моими руками?
— Как же нет, словно ток бежит.
— Жду вас в следующий вторник. Одевайтесь.
Врач помыл руки.
Опухоль исчезла ровно через два месяца.
Денег от больных врач не брал.
— Говорят, ты денег не берешь, бесплатно лечишь. Это правда? — спросил как-то Григола Дадиани Гиорги Картлишвили, играя с ним в шахматы в комнате для отдыха.
— Правда. Не беру, больше не беру, — засмеялся врач, но тут же посерьезнел. — Зарплаты, хватает. А денег я никогда не брал.
Сыграв партию, он пригласил дальнего родственника пообедать и повел наверх в столовую.