Гномка в помощь, или Ося из Ллося
Шрифт:
— Ничего хорошего, — я вскинула дубинку и громко крикнула: — Поберегись!
Памятуя о разрушениях в доме герцогини, я совершила легкий точечный удар в угол между полом, портретом и стеной. аздался громкий «Бах!», вслед за ним тихий треск и обоюдный окрик: «Ося!».
— Она самая, — я отступила, созерцая дело рук своих.
Угол лопнул не хуже мыльного пузыря. Стена и пол покрылись сетью мелких трещин, но не обвалились. Зато портрет осыпался прахом. Открыв узкий коридор с сотней метровых игл, обвалившуюся лабораторию справа от него и двух пришпиленных магов
Потрескавшимся полом и дрогнувшей стеной кабинета дело не обошлось. Треснули и осыпались противоположная стена и пол лаборатории, вслед за ними стена и пол нижней комнаты, оказавшейся гостиной, а затем и еще более нижней комнаты, являвшейся не то танцевальным залом, не то тренировочным. Что было под ним, я разглядеть не смогла, в отличие от Врадора. Он удобно висел, мог оценить от и до, и теперь смотрел на меня разъяренно и зло.
— И давно висим? — попыталась я вернуть стража к причине моего визита, а не к его последствиям.
— Два часа, — ответил Регген, улыбаясь мне во все клыки.
— Пролетевшие как две минуты, — рыкнул глава контроля и дернулся, рассмотрев дубинку в моих руках. — Это что?! Это… треклятый торрон.
— Это ваше спасение, — парировала я и подбросила дубинку. — К слову, прекрасный образчик для совершения побегов.
— Святые угодники, из всех орудий взять самое смертоносное…
— Но вы сами его отложили. Причем молча.
— Конечно, ведь это… Торрон! — возмущения в голосе с излишком.
Я сердито прищурилась. Ну, надо же! Пришла, почти спасла, а он и не думает сказать «спасибо». Хватило взгляда, чтобы Врадор понял — обвинения не по адресу, и обрушился на графа.
— Регген, это ты… тебя четвертовать надо за его создание и хранение.
— Да бросьте! И не такое уж оно и смертоносное, — заступилась я, заметив, как побледнел задохлик. — Вон демон из охраны герцогини стойко перенес удар и не помер… — вспомнила, как он упал и какую вмятину после себя оставил, поежилась. — Надеюсь, не помер. Ну, в противном случае Мар бы сказал.
— Мар? — глава контроля осип и, кажется, даже перестал дышать. Слава угодникам, теперь хоть что-то по делу можно спросить.
— Регген, как вас освободить?
— Путы и вся защита аннулируются, как только удар пробьет гранитное основание дома.
— И когда это случится?
— Да вот почти… — он не успел договорить, как где-то за пределами дома заругался фей, а Врадор рухнул вниз, чтобы сродниться с полом.
— Ой, — прошептала я, — его нужно было поймать.
— Ничего страшного, — продолжая улыбаться, граф аккуратно повернулся на бок, медленно сел и взялся за растирание рук и ног. — Он так об этом мечтал… в смысле, спуститься, что теперь не смеет в чем-либо тебя обвинять. Я прав, многоуважаемый У.В?
— Да, — прохрипел тот и странно булькнул.
— Отключился? — спросила с опаской.
— Вспомнил
— Да конечно! — я отбросила дубинку, опустилась перед магом на колени, закатала рукава.
— А вот это ты зря… — успел заметить граф, когда вторая стена тоже осыпалась, а за ней пол, и что-то громкое и звонкое разлетелось внизу на куски. Тишина наступила спустя двадцать секунд гула и очередного вопля охранника входной двери. И была эта тишь могильной, холодной, устрашающей до дрожи.
— Я передумал… — прохрипел Врадор, все так же утыкаясь носом в пол. — Осю тоже четвертовать. Или посадить за… за бездумное использование торрона в мирное время в жилом доме.
— Это же десять лет в карантине, — попытался вразумить его граф. — Не стоит, я тебе все возмещу.
— Плевать…
— Да? — взвилась я. — Ну и пожалуйста! Отслужу год, отсижу десятку, да легче легкого. Главное, я никогда более вашему рысенку не помогу.
— Моему кому? — Удивительно, с какой скоростью Врадор пришел в себя. Вскочил, утер расквашенный нос и мгновенно оказался рядом со мной и Реггеном. — Я прошу вас повторить, то есть пояснить, о чем… о ком вы говорили.
— Просите сколько хотите, — пожала я плечами и указала в сторону дубинки, — ваш вещдок лежит вон там. Не забудьте сообщить о дате слушания.
— Ося! — Я не ответила, но так посмотрела, что он со стоном возвел глаза к небу. Увидел ажурный от трещин потолок и зажмурился, выговаривая: — Вардо, объясни ты ей. Я не проходил обряда разделения и не могу иметь свободного зверя.
— Урген, сам скажи, она рядом, — ответил граф, поднимаясь на ноги.
— Эко вы друг друга по именам зовете, — отметила я и тут же возмутилась: — Врадор, да кто ж знает, через что вы прошли, когда память потеряли! У меня провалов нет. Раз я сказала, что рысенок был, значит был. И нечего спорить, когда нужно благодарить.
— За что? — возмущенный окрик добавил новых трещин в обстановку.
— Не будь со мною зверят, я бы вас не нашла и не спасла.
— И мой дом не разрушила.
— Сами виноваты. Нечего было сутки прохлаждаться невесть где. Ну, что смотрите, язык прикусили? Вы тут всего лишь два часа, а все остальное время…
— Его сбили, — ответил Регген, коснувшись моей руки, — еще в самом начале пути. Извозчик не захотел остановить карету. Дал вправо, зацепил, протащил за собой… метров двести.
— Километр, — поправил его глава контроля и попенял: — Мог бы не говорить.
— А вы где все это время были? — воззрилась я на задохлика.
— Пытался влезть в штаны, затем вылезти из них, в итоге порвал, — признался он. Кряхтя, поднял дубинку, обтер ее от пыли и посмотрел с укоризной, едва я подавилась смешком.
— То есть в столице вы оказались один избитый, второй раздетый. И все это время ждали темноты.
— Мы все это время добирались. Извозчик так и не остановил. Не представляю, чем его напугал одиноко стоящий на дороге пассажир, — посетовал Врадор, разминая плечо.