Гномка в помощь, или Ося из Ллося
Шрифт:
— Он убивает, — не согласился задохлик. Сбросил плащ, пригладил волосы и заявил: — Так что месить мы больше не будем. Этим займется чан.
— Бездушная машина?!
— Дай ему имя, будет с душой, — не понял моего возмущения изобретатель и примирительно добавил: — Ося, если тесту необходимо прикосновение человеческих рук, оно их получит во время лепки и просева муки. А теперь скажи мне, Буря приходил?
Вот так он тему и перевел. Выслушал мой отчет и заявил, что больше времени терять не будет. Закинул в рот пару лепешек, что остались с вечера, и взялся за опару, за просев
— Регген, а что утром случилось?
— Ничего.
Ответил он вроде бы спокойно, но вот капусту шинковать стал вдвое быстрей.
— Так уж и ничего? — не сдержала я сомнений, а он не посчитал нужным их развеять. Но медяшки уже пересчитаны, трещинки на крышке стола пересмотрены, оба бока отлежаны. Словом, отдыхать на тюфяке мне надоело до зубного скрежета, ибо вставать маг запретил. Вот пусть теперь расплачивается разговором. — А ведь вы впервые со дня озверения взялись мастерить. И что так смотрите? — насторожилась, едва он поднял взгляд. — Сами говорили, что если в работе что-то шло не так, вы злились, зверели, пугали всех и вся.
— И портил образцы… Ты помнишь, что я говорил? — произнес он изумленно.
— Конечно, — улыбнулась. — Мне с вами еще год рядом жить.
Посветлевший лицом маг вновь нахмурился, назвал меня Злосей, продолжил споро шинковать. Молчал он, пока не сделал зажарку, не влил в чан опару, не насыпал в него муки. Постоял, сложив руки в молитвенном жесте, затем опустил в механизм кристалл и замер. Напряжение, разлившееся в кузне, не заметить я не могла. Выбралась из-под стола, доковыляла до мага.
— Что не так? — в ответ тишина. — Что случилось, Регген?
— Ничего, — он помолчал еще немного. — Просто опасаюсь. Все же образец испытательный.
— Испытательный… — я посмотрела на опару и последнюю муку, что отправилась в чан. Сверилась с поздним временем и до скрипа сжала зубы. Если этот образчик все испортит, пирожков к утру нам не видать. — Р-р-регген, — начала я в надежде уберечь тесто от маговской ошибки, — Ва-а-ар-р-рдо, а давайте лучше ручками, да? А испытания как-нибудь потом.
— Не трусь! — меня обняли за плечи, чтоб не помешала, и сдвинули на чане рычажок.
Время превратилось в вязкую трясину, а я в напряженную струну. Чан дрогнул и чихнул, лопасти сделали первый оборот, смешивая бесценные опару и муку, кристалл заискрился и погас, как по волшебству.
— Слава святым угодникам! — невольно вырвалось у меня. Тесто спасено.
— Да чтоб я сдох! — вспылил задохлик. Вернул рычажок в первоначальное положение, выудил из механизма кристалл. И пошел проверять его на повреждения. Ругался, рычал, а нашел изъян и счастливо выдохнул: — Кристалл испорчен, не чан… Не чан!
Пока он по полкам искал новый магический накопитель, я мягко позвала его, в надежде образумить:
— Ре-е-егген? — небольшая заминка и ещё более тихое велеречивое: — Граф Лофре?
— Нет, я сказал! — рявкнул, не прерывая поисков. — И не отвлекай меня.
— Да я бы с радостью, но время не ждет. Опара падает. К тому же с тестом лучше работать ручками.
— Ручками я уже пробовал, до сих пор болят.
— Так давайте моими. У меня после сотен массажей, знаете, какая сила? Колоссальная! — Он бросил на меня колючий взгляд обиженного мастера. — Регген, я не отказываюсь от чана, нет-нет. Как только он заработает, так мы сразу. Но вот сейчас… — не договорила. Задохлик умный, должен понять, что никто не проводит испытаний с последними, считай, бесценными ингредиентами. — Ва-а-а-ардо?
— Ося! — тихий окрик.
— Ну чего? — возмутилась я интонации мага, осуждающе-обвиняющей, и этим его губам то ли презрительно, то ли сердито поджавшимся.
— Я нашел кристалл. Мы замесим в чане. И впредь принимай заботу как должно. — Каждое произнесенное им слово было сродни сухому удару топора. Я оторопела. А задохлик выдержал долгую паузу, прежде чем с кривой улыбкой огорошить: — Другими словами, скажи «спасибо» и не мешай.
Далее кристалл был вставлен в механизм, рычажок сдвинут, обескураженная гномка прижата к маговской груди с заполошно стучащимся сердцем. И нагоняя его ритм лопасти чана сделали вначале первый медленный круг, затем второй более быстрый, третий, а после, как преданные слуги мастера, начали легко и быстро вымешивать пузырчатое дрожжевое тесто.
— Получилось? — спросил вдруг Регген, отвлекая меня от невиданного доселе чуда.
— Да, — ответила тихо.
— Точно? — а скрытой надежды в голосе — через край.
— Ну да. Вы же сами видите, — всплеснула я руками, подняла голову, чтоб посмотреть на задохлика и его крепко зажмуренные глаза. — Это как?! Вы что… Вы сами не верили в успех предприятия, но сподобились нарычать на меня?
Он молчит.
— Регген, ну и как это называется?! Вы… я…
— Всегда пожалуйста, Ося, — ответил этот невозможный маг, чмокнул меня в ухо и отправился праздновать. То бишь запоздалый страх заедать.
Глава 14
Пирожки мы и налепить, и пожарить успели до двенадцати ночи. Поэтому проснулись полные сил и довольные собой. Утро было прекрасным, несмотря на бурю за окном, отсутствие муки для следующей партии товара, невзирая на слизней, что в этот раз не просто заглянули в кузню, а заползли. О чем свидетельствовали многочисленные блестящие дорожки на полу.
— Не трогай их, я сам, — потребовал Регген, затем собрался и ушел в академию ВАМ, так и не уточнив, что он намерен делать сам — бить бронированных или мыть полы.
И вот что удивительно, в портал маг вошел довольный, счастливый даже, а вернулся снова злой.
— Я схожу с ума. Я схожу с ума…
— Регген, что случилось?! — Сегодня он был более безумный, чем вчера и в чем-то даже растерянный. — Вардо?! — позвала я громко, и маг очнулся, но ненадолго.
— Ося! — он кинулся ко мне, сжал в руках до хруста, и уже у самых губ шепнул: — Прости.
Святые угодники, что это был за поцелуй. Грубый, покоряющий, отбирающий и в то же время горячий, яростный и такой… такой отчаянный. Что, улетев в заоблачные дали, я не сразу поняла, о чем шепчет прервавшийся маг.