Гностики и фарисеи
Шрифт:
– Дарья, говорит, Степановна! Мне, говорит, просто удивительно, как такая немолодая, но всеми уважаемая старуха, каковой ты являешься, не понимает таких простецких вопросов и совершенно не сечёт в государственных делах. У меня, говорит, служебный автомобиль, а не машина сопровождения. И я не могу сопровождать тебя во всей твоей увеселительной поездке. Мне, говорит, неведомо, в котором часу я освобожусь от своих в высшей степени служебных дел. И потому давай так. Либо ты едешь со мной и не кажешь носу из машины,
Но Дарья Степановна, которой ужасть, как хотелось и по Москве прошвырнуться, и на служебном автомобиле катнуть, решила не сдаваться без бою. Про себя она так подумала: "Имею я, немолодая, но всеми уважаемая Дарья Степановна, право хошь раз в жизни прокатиться на служебном автомобиле?"
И вот она так про себя думает, но не подает виду, а говорит:
– Марья, говорит она, Степановна! Не такая уж я и дура, как тебе кажется. Я, говорит, предлагаю такую рационализацию. Если тебя в твоем служебном автомобиле не будет в четыре часа у метро "Маяковская", то я вернусь домой с твоей дочерью и её мужем. И наоборот.
Марья Степановна, подумавши, говорит:
– Ну, что ж, хорошая, говорит, рационализация. Пожалуй, я на неё соглашусь.
На том они и расходятся.
И вот наступает день, когда Дарья Степановна Сундукова наряжается в пух и прах, подкрашивает свои посиневшие от времени губы и едет в Москву с дочерью своей сестры и её мужем.
И по дороге Дарья Степановна заводит дурацкие разговоры про театр и поэзию. Она смотрит на метель за окном и говорит:
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя.
Не то, что Дарья Степановна так чудесно разбирается в поэзии. Нет, просто она имеет в своей старческой памяти десяток заученных строф и вставляет их к месту и не к месту, чтобы разукрасить свою постную речь. И потому, когда за окнами автомобиля показывается какая-то деревня, Дарья Степановна, вдохновлённая сменой декораций, говорит:
Приветствую тебя, пустынный уголок,
Приют спокойствия, трудов и вдохновенья.
Потом они въезжают в Москву, и Дарья Степановна обратно говорит:
Москва. Как много в этом звуке
Для сердца русского слилось...
Тут её внимание целиком переключается на Москву, как таковую, и она, слава Творцу, забывает про поэзию. Она глядит в окно и удивляется.
А надо сказать, что наша Дарья Степановна лет сто не была в Москве. С самого, наверное, семнадцатого года.
И потому она так глядит, выпучив глаза, и невыразимо так удивляется. Она прямо разводит своими руками и не хочет верить тому, что видит.
И вот они болтаются туда-сюда
Но тут время подходит к двум часам. И наша Дарья Степановна перестаёт удивляться, а начинает беспокоиться. И она настоятельно требует, чтобы её доставили к метро "Маяковская", где в четыре у неё назначено свидание с сестрой Марьей Степановной.
На что дочь Марьи Степановны со своим мужем так говорят:
– Дарья, говорят, Степановна! Территориально мы находимся у метро "Тверская". Отсюда, говорят, до метро "Маяковская" - рукой, говорят, подать. А то и ближе. Мы, говорят, покроем это несерьёзное расстояние за десять минут.
Тогда Дарья Степановна, хотя и любящая молодёжь, но придерживающаяся о ней невысокого мнения, хмыкает и говорит:
– Я, говорит, прекрасно понимаю беспечность и взбалмошность, свойственные вашему возрасту. Но по этой самой причине, я, говорит, не могу на вас полагаться. Так что, везите меня к "Маяковской".
Тогда дочь сестры Дарьи Степановны со своим мужем, скрепя сердце, везут Дарью Степановну, куда она хочет. А там Дарья Степановна выскакивает из машины, зыркает по сторонам своими старческими глазами, а только затем смотрит на часы. И тут она видит, что часы показывают семь минут третьего. И наша Дарья Степановна вынуждена признать, что прибыла на встречу рановато.
Тогда она усаживается обратно в машину и говорит слабым голосом уставшей старухи:
– Мне, говорит, теперь решительно всё равно, куда ехать. Лишь бы к четырём сюда вернуться.
Тут муж дочери сестры Дарьи Степановны говорит:
– Мы, говорит, с удовольствием привезём вас сюда к четырём часам и с радостью сбагрим с рук.
И они снова болтаются туда-сюда по Москве, меняют валюту и рыщут по магазинам. А к четырём торжественно подъезжают к метро "Маяковская".
И вот они подъезжают, а наша Дарья Степановна выскакивает на ходу из автомобиля и снова зыркает своими старческими глазами во все стороны света. История повторяется. И снова она не видит Марьи Степановны.
И вот Дарья Степановна уже час не видит Марьи Степановны, но продолжает упорно колбаситься возле метро. Тогда муж дочери сестры Дарьи Степановны, этот бесчувственный тип, говорит:
– Мы, говорит, не можем ставить свои личные дела в зависимость от ваших старческих капризов. У нас, говорит, нет никакого желания стоять всю жизнь возле метро "Маяковская" и высматривать, не проедет ли здесь случайно Марья Степановна на своём служебном автомобиле. Вы, говорит, можете спокойно встретиться со своей сестрой дома, на станции "Семенное Хозяйство". Для этого совершенно необязательно торчать возле метро.