Гобелен с пастушкой Катей. Книга 7. Катя & 2/3
Шрифт:
– То, разумеется, ничего подобного не нашел, – Валентин включился почти автоматически не в свой рассказ, а в поток общих размышлений на тему. – Хотя, помывшись, взял себя за шкирку, потряс и искал вполне разумно, по правилам. Сначала, где можно подумать и вообразить, далее по Эдгару По, в доступных, но маловероятных местах. В середине обыска почти предметно представлял, что смогу оправдать свои действия у Петровича лишь при наличии карточки, причём из рук в руки. Иначе получался полный конец света (Валька выбрал иное выражение), который в результате нас и настиг. Где находимся по самое некуда.
– А именно? – вставила я
– Они все, Петрович первый, дружно решили, что я заначил карточку, – лаконично обозначил Валентин, далее пояснил главную обиду. – Им по фигу, замочил я клиентку или довёл до суицида, им обидно, что цель не оправдала средств и карточки нету, невзирая на труп. Если бы отыскал и отдал, они привязались бы к наследникам, с их согласия открыли чёртов ящик, в банковских договорах такое предусмотрено. Но только с карточкой, без неё – хрен в сумку! И они вообразили, что я отнял или замылил в проекте такой процедуры, через полгода, после ввода в права наследства. Подберусь к родным, тихо проверну дельце и заберу себе спорную вещь. Потом, если стих найдёт, стану с ними торговаться с позиции силы.
Этого момента в рассказе я не поняла, о чём Валентину честно сообщила. После того он вновь потерял нить печальной повести и долго сидел, тупо уставясь в пустое блюдце с окурком, пепельницы незаметно кончились. Наше непонимание на сей раз разрешилось с приходом девочки, она принесла целый кофейник, которого никто не заказывал, и нарядную жестяную банку из под чая. Надо думать, персонал отчаялся угодить неприятным клиентам и выделил услуги крупными ёмкостями, чтобы не сновать туда-сюда и не мешать приватным беседам.
– Поэтому категорически запретили мне заниматься этим делом, просто на пушечный выстрел, – Валька очнулся и продолжил с полуслова, зажевав хороший кусок рассказа вместе с моим вопросом. – Тебя, надо думать, предупредили? Чтобы не смела. Потому что известно, если ты взялась искать, то, возможно, найдешь то, что им надо. Вместе с тем, чего не надо совсем, планида у тебя такая. Кому станешь отдавать – спрашивать у Петровичей не будешь, это они учли. Тогда он наступит опять, этот самый конец света. Они согласны плюнуть и карточку потерять, чтобы никому не досталась. Сероухов пускай посидит или они его конфискуют, чем допустить, чтобы им в курятник залезла такая непредусмотренная лиса. Глупая, как последняя курица, но с нечеловеческим везением.
– Я почти доехала, – сообщила я, не обращая внимания на сомнительные зоологические комплименты. – Тебе желательно, чтобы я поискала карточку и отдала тебе, а ты Петровичам, чтобы они не думали…
– Мне плевать, что они думают, – с горечью отозвался Валька. – Они от меня и «Аргуса» камня на камне не оставят, если подлая картинка не окажется на столе в течение двух недель. Потому что если её не будет, считается, что у меня. А убил я Лару хитрым способом либо она дошла до суицида моими стараниями – им по фигу. Но точно сметут с лица земли, как пошедшего против благодетелей. Доказать, что я влез в машину, искал, но не брал, не представляется возможным. Разве что божий суд, это если бросить меня в колодец и посмотреть, не выплывли. Тогда точно виновен, а если утону, то нет. Если бы не вскрывал машину, то ноль претензий, отделался бы выговором за разгильдяйство. Вот такова выходит ситуация на данный момент астрономического
Зачем удручённый друг Валентин приплёл к своим донельзя грустным обстоятельствам астрономическое время, я не совсем поняла, однако не поинтересовалась. Общая картина сложилась, с плиточным цветком и без него, звонок благодетеля Паши встал на должное место, как добавочный несчастливый лепесток, моя личная ситуация склеилась и выстроилась. Тревожило иное, чем я поспешила поделиться.
– Значит, ты хочешь искать золотой ключик моими силами и в секрете, – поделилась я без вопроса. – Сознаюсь, мне не велено, под страхом увольнения. Сегодня с утра, на вылете в Брюссель или в похожую дыру, я не помню точно. Это сильно осложняет дело либо нет?
– Для меня фиолетово, – в свою очередь сознался Валентин. – Через две недели наступит полный «.». Если ты осложняешь дела, то свои фирменные. Насчёт уволить они грозятся без оснований, тайный работник-любовник без тебя не общается, зимой сманивали, он упёрся. Пока они нуждаются в услугах невидимки, за контору будь спокойна. Младший Петрович сделает пару страшных гримас, с тем утрётся. Твой виртуальный партнер страхует полёты, хотя, как я понял, личное счастье у вас разладилось.
– Однако, друг мой Отче Валя, ты находишь возможность быть бестактным, даже сидя в куче дерьма по самое некуда, – заметила я сухо. – Даже призывая последовать за тобой «туда, на самую середину», как выразилась Анна Каренина, наблюдая поезд в движении.
– В отличие от указанной тёти Ани, ты, во-первых, можешь отказаться, – заявил провокатор. – Во-вторых и главных, я помянул твоего капитана Немо не всуе, а в качестве гаранта деловой иммунности. Я пока не совсем отчаялся, чтобы тащить подругу юности под колёса без страховки. Могла безусловно отказаться, не всякая дружба стоит таких жертвоприношений.
– За это благодарю, – отозвалась я корректно. – Так же за информацию.
– Не за что, дитя, самолично сманивал невидимку в телефоне, еще зимой, он послал далеко, хотя без Моций, – сознался Валентин. – Как оказалось, вполне правильно, теперь могу заручаться помощью и не слишком круто подставлять ваших Катерин в конторе.
– Камень с души снят, бальзам пролит, – я доложила, далее задала лишний вопрос. – Чего именно ты хочешь от меня и от конторы?
– Я не то, чтобы хотел, я униженно прошу протянуть руку помощи, – заверил Валентин со вздохом. – При том понимая, что ты не обязана и ссориться с нашим Петровичем не рвёшься. Я вновь униженно прошу поискать карточку у родных, знакомых и наследников бедной Лары. Когда и ежели найдёшь, то нести прямо к Петровичам, минуя меня грешного. Чтобы они скумекали, что я не заначил ключик и не хотел, всего лиш припал к женским стопам, спрятался за юбками твоих Катерин. Их за самоуправство простят, а от меня отвалятся. Таков проект.
– Не более и не менее того, – отметила я. – Искать я согласна и даже постараюсь, а если не отыщется?
– Тогда я возьму мешок с солью и сухарями, пойду в ветхом рубище странствовать по святым местам, – Валька изложил план. – Причём заблаговременно, чтобы семейство не очень трогали, а моё движимое и недвижимое заодно с репутацией пойдёт на распыл и поругание. Жаль бедного «Аргуса», он верно служил. Так что ищи.
– Отче, я понимаю, что вопрос некорректен, но отчего такие страсти? – спросила я почти невольно, пока из простого любопытства.