Гоблин Поневоле (или Изменчивый Мир)

Давыдов Григорий Андреевич

– "Руг" означает "Друид", - после продолжительного молчания наконец произнёс гоблин, заставив меня вздрогнуть.
– И не любят нас по многим причинам.
– Тут он вновь замолк, не уводя взгляда от огня, а затем снова заговорил: - Во-первых, из-за безысходности.

– Безысходности?
– Ну наконец-то получилось хоть что-то выудить из этого скрытника.
– Чьей?

– Клана, конечно!
– Немного рассердился Их-руг-Ахт, но затем, видимо, вспомнил, с кем разговаривает, и быстро остыл, продолжив: - Нас мало. Очень мало. На десять шаманов родится только один друид. Потому мы невероятно ценимся любым кланом, и нас

с распростёртыми объятиями примут где угодно. Представь себе, если я, например, возьму, да захочу просто уйти куда-нибудь, где мне будут рады? Раскрою чужому клану их секреты, потайные места, через которые можно на них напасть? И, разумеется, клан делает всё, чтобы я не ушёл: но не в клетке же меня запирать. Так что им приходится давать мне лучшую еду, лучших женщин... Да неважно. В общем, какого вождя устроит, что у него под носом находится, как он думает, "везунчик по рождению", которому дают всё лишь только за то, что он есть друид? Ну и, разумеется, остальные, чтобы не злить вождя, злятся вместе с ним на меня, но продолжая удовлетворять моё "хочу", - при последних словах он как-то грустно улыбнулся, продолжая гипнотизировать взглядом костёр. Или это костёр гипнотизировал его?

– И за что тебя так ценят?
– Решил я всё-таки продолжить выуживать из него инфу.

Тот в небольшом замешательстве оторвался от разглядывания огня, глядя на меня так, как будто в первый раз видит, а затем встряхнул головой, отчего его уши смешно заболтались, и ухмыльнулся:

– Бьёшь без промаха... кхем... Гул-Дук. Верный вопрос, ибо в нём и заключается причина номер два.
– Их-руг-Ахт подбросил веток в костёр, и тот, получив новую порцию "еды", радостно взлетел выше, отчего я чуть отшатнулся, решив отсесть немного подальше.
– Мы, так же, как и шаманы, можем общаться с духами, но немного по-другому. Мы управляем душами животных, подчиняем их своей воле. Без нас Улы не стали бы такими одомашненными и прирученными.

Тогда всё становится понятным. Вот почему Учитель послал меня именно к нему, вот почему он абсолютно не опасается ящеров, и отчего так сильно ценится кланами. Да уж, лишись хоть одна деревня такого сокровища - это будет действительно серьёзное бедствие. Постепенно Улы, лишившись контроля, скатятся в своё дикое состояние, начнут нападать на своих же хозяев. Да и если даже не думать об этом, то кто будет приручать ящериц? Или отваживать решивших испробовать свою силу и замахнуться на деревню монстров? Только вот один вопрос всё никак не давал мне покоя:

– Но как?

– Что "как"?
– Пришло время удивляться Их-руг-Ахту.

– Как ты их... подчиняешь?
– Пояснил я.

Гоблин некоторое время тупо моргал, глядя на меня через огонь, а затем громко и разливисто засмеялся, отчего Лежебока, что дремал рядом с ним, недовольно повернул к нему свою морду и фыркнул, мол, чего спать мешаешь, псих?

Закончив смеяться, чему я был откровенно рад, ибо такой смех в подобном месте вызывает дрожь в коленках, холодный пот и желание смыться куда подальше, Их-руг-Ахт разве что не хлопал в ладоши:

– Ты проницателен, очень проницателен! Редкое свойство для шамана: далеко пойдёшь! Причина номер три заключается именно в этом.
– Он чуть подался вперёд, из-за чего свет от костра выловил его лицо, и тыкнул своим толстым пальцем в висок: - Друиды - прирождённые телепаты.

Я невольно заёрзал на месте: блин, как так?! Телепаты?!

И что делать?! Читает ли он сейчас мои мысли?! А если читает, то что думает?! Так, успокоиться! Ни о чём не думать! Да как?! Я ж, ё-моё, постоянно тараторю у себя в голове!

Глядя на мои внутренние терзания, Их-руг-Ахт окончательно слетел с катушек, рассмеявшись так пронзительно, что его смех, казалось, раздавался отовсюду:

– Да не нервничай ты так!
– Махнул он рукой.
– Ты чем слушал? Моя телепатия распространяется лишь на животных.

Пока я обмозговывал эту информацию с безумной задержкой, гоблин успел уже несколько раз хорошенько отсмеяться. Но, наконец, я всё же выдавил из себя, успокоившись:

– И почему тебя тогда за это недолюбливают?

– Потому, почему ты сейчас начал так нервничать.
– Пожал плечами зеленокожий.
– Когда слышишь слово "телепатия", то тут же начинаешь пытаться не думать. Зачем? Чтобы не залезли в твои сокровенные мысли, разумеется. И даже когда объясняешь им, что друиды подобным образом могут общаться лишь с животным миром, они разве что перестают напрягать мозги, но продолжают относиться к тебе настороженно: мало ли что.

Я согласно кивнул. Да уж, моё мимолётное напряжение доказывает эту гипотезу лучше всяких слов. И пускай я понимал, что гоблины - народ не то чтобы честный и доблестный, а, скорее, даже наоборот, всё-таки я чувствовал, что он не врёт мне. Это что, отзвуки шаманизма, или просто моё личное чутьё?

– А с чего вдруг ты так разоткровенничался со мной?
– Заволновал меня вопрос.
– Или ты так с каждым встречным: сели у костерка, да поговорили по душам...

Гоблин хмыкнул. Но не так, как хмыкнул бы, например, какой-нибудь пузатый злодей из классического фильма про бандитов, сидящий в дорогущем кресле и глядящий на съёжившегося у его ног неудачника, с двумя верзилами за спиной. Нет. Это была задумчиво-понимающая ухмылка, словно он говорил мне: "Эх, не веришь ты мне, а стоило бы...".

Их-руг-Ахт собрался было открыть рот, чтобы ответить на вопрос, но его перебило тихое шипение Лежебоки. Гоблин непонимающе уставился на вдруг резко вскочившего и топчущегося на месте, вглядываясь куда-то вдаль, ящера, и успокаивающе погладил его по раздувающемуся от тяжёлых вздохов боку. Но это не помогло. Лежебока лишь громче зашипел, зрачки его сузились: он явно что-то рассмотрел, там, во тьме болот. И, судя по всему, ему это "что-то" не показалось.

Ибо в следующее мгновение оттуда, куда был направлен его взгляд, раздалось пронзительное рычание, заставившее и меня, и друида, вскочить, напряжённо стиснув кулаки. Если уж Их-руг-Ахту стало немного не по себе, то что уж говорить обо мне. Мурашки танцевали на спине брейк-данс, носились как угорелые, наслаждаясь моим страхом, что леденил жилы.

– Что там?
– Всё-таки выдавил я из себя, продолжая вглядываться в темноту.

Ответ последовал не сразу:

– Убежище Улов. Там мы и приручаем их. И именно туда я тебя и вёл.

– Что-то изменилось?

– Многое, - голос друида натянулся от напряжения, а шипение Лежебоки переросло в нечто вроде гудения.
– Это рычание было похоже на призыв о помощи... нет, это он и был. Но никто из болотных тварей не осмелится напасть на пристанище Улов. Даже один из них опасен для любой здешней особи, а уж целая стая... Это может значить одно: внутренние разборки, и это не хорошо.