Гоблин. Племя
Шрифт:
К лицу Зур”даха метнулись лапы паука, но они были чуть медленнее, чем прежде. Зур”дах успел ударить по обоим и отскочить.
Сил вновь стало больше. А вот паук стал медленнее.
Тварь пару раз пыталась отскочить подальше и передохнуть хотя бы несколько мгновений, но гоблиненок догонял ее и наносил один удар за другим; в основном по лапам, не давая времени на передышку. Это был его шанс.
Лезть под брюхо, как в первый раз, он не рисковал. Теперь наступила его очередь истязать паука.
С каждым пропущенным ударом,
Всего десяток минут погони – и на лапах паука не осталось ни одного синего места.
Сам же Зур”дах лишь набирался сил и умудрялся теперь избегать ответных вялых ударов. Силы неустанно прибывали.
Когда же лапы оказались полностью истерзаны ударами, паук вдруг просто рухнул не в силах бежать или серьезно сопротивляться. Только жвала беспомощно щелкали при попытках гоблиненка ударить в туловище.
Зур”дах продолжал избивать паука, полностью лишая сил, пока тот не стал совершенно беспомощным. Лишь тогда мальчишка приступил к брюху паука – и то, атаковал он сзади, чтобы пасть твари не цапнула его.
За минуту всё было кончено.
Паук полностью стал того же цвета, что и мальчишка, и совсем перестал шевелиться.
Когда исчезло последнее синее пятно, – он внезапно начал терять очертания, а его энергия, – теперь фиолетовая, – скрутилась в маленький вихрь, который с силой воткнулся в лоб Зур”даха.
Ощущалось это как легкий безболезненный укол, после которого вся энергия паука оказалась в теле гоблиненка.
Он остался один во тьме.
Только вот внутри него начало что-то меняться. Исчез голубой силуэт, и снова всё его тело накрыла тьма.
Зур”дах потерял сознание.
****
Зур”дах ощущал, как его тело выкручивали будто мокрую тряпку. Что-то силой пыталось войти в каждую клеточку его тела, в каждый орган и даже в мозг. Боль в мгновение усилилась от легкой до настолько невыносимой, что он закричал.
Перед глазами мелькала странная картина: закручивающаяся красная спираль и соединяющаяся с ней, явно чужеродная, черная спираль, с едва различимой меткой черного паука. Телу стало жутко холодно. Захотелось свернуться калачиком как младенец и забиться в самый дальний угол. Желательно теплый. Тело не слушалось. С ним происходило что-то странное. Какие-то болезненные и необратимые изменения.
Холод пропал так же внезапно, как и появился. И уже через мгновение Зур”дах почувствовал прикосновение: сначала одно, – будто провели по телу волоском, – потом другое. Прикосновения начали множиться, сотни волосков щекотали тело, однако смеяться совсем не хотелось. Хотелось кричать от страха и ужаса.
Осознание пришло через несколько мгновений.
Это не волоски, – это лапки. Очень маленькие паучьи
Лапки сотен маленьких паучков начали ползать и шариться по его телу, покрывая живой волной.
Он попытался пошевелиться, скинуть их с себя, – но не мог. Тело просто не двигалось.
Но просто шевеление паучков быстро закончилось. Началось другое.
Паучьи лапы стали разрывать его кожу, иголками втыкаясь внутрь. И каждый такой прокол начинал пульсировать острой болью. Горло не отзывалось, хоть гоблиненок и пытался кричать.
Еще через мгновение паучки начали проникать внутрь, зарываться внутрь ран. Один. Второй. Третий.
Ааааааааа! – мысленно кричал Зур”дах.
Тело гоблиненка выгнуло дугой от боли.
Сотни паучков начали зарываться внутрь его тела, шевелясь там противными комками вспыхивающей боли. В какой-то момент сотни этих вспышек боли слились в одну большую пульсирующую БОЛЬ.
Тело стало сплошной открытой раной, в которой нагло хозяйничали мерзкие насекомые. Такой боли Зур”дах еще никогда не испытывал.
Сознание горело, глаза горели, рот горел, глотка горела, а через рот внутрь продолжали проникать паучки. Теперь он не мог кричать и задыхался. Мгновение за мгновением, которые складывались в бесконечный нерв боли, проходящий сквозь всё тело. Но хоть во рту копошились пауки, разрывая всё тело изнутри и заполняя всю пустоту – удушье не приходило.
Тело Зур”даха переделывали изнутри: перекраивали, разрывали и сшивали обратно. Гоблиненок менялся навсегда.
Последнее, что они изменили, были глаза. Они разорвали его глаза и поселились там, как в гнезде.
Зур”даха окончательно накрыла тьма. Тьма, которую он так долго ждал, потому что она принесла блаженную прохладу и облегчение боли.
Всё закончилось. Он выжил.
****
– Почему он не просыпается ? – обеспокоенно спросила Айра. Мальчишку более пяти часов лихорадило: жар был настолько сильным, что она несколько раз бегала за водой и остужала как могла его тело.
– Поглощение происходит не за секунду. Тело ведь меняется – становится сильнее, быстрее, не говоря уже о том, что Кровь должна приживиться в нем. Раз он жив – значит, борется, это хороший знак, – ответил Ксорх.
Впрочем, когда он встал пройтись мысли у него были противоположные сказанному. Такое долгое Поглощение никогда не заканчивается хорошо, а значит….Мальчишка медленно, но верно погибал. В любом случае, он обязан дождаться конца, потому что если Кровь насекомого захватит тело он вынужден убить мальчишку. Айра с этим сама не справится.
Поглощение действительно шло очень долго. Дольше любого из тех, на которых присутствовал Ксорх. Охотник успел даже уснуть.
– Ксорх!
Голос Айры вырвал Ксорха из приятного непродолжительного сна. Он подскочил, ухватившись за копье. Женщина указывала на сына.