Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)
Шрифт:
– Да иди ты! – злобно рявкнул Крутов и, резко развернувшись, вышел, хлопнув дверью.
Через пару секунд в курилку тихонечко возвратился Иван Демидович и, подхватив книгу, привычно занял свое насиженное место на диванчике.
– О, Демидыч, вот ты умный человек, практически профессор. Скажи, почему все умные люди такие дураки? – поинтересовался у него Шевченко. – Ладно, можешь не отвечать. Сам знаю, что вопрос этот сугубо риторический. – Тарас подошел к зеркалу, расстегнул рубашку и внимательно всмотрелся в бороздку свежих царапин, явно оставленных ногтями. – «На дурака не нужен нож, / Ему с три короба наврешь – / И делай с ним что хош», – довольно
…Вжик! Вжи-и-ик!
Отвратительное металлическое сверло вошло в правый висок и закрутилось там в нескончаемом фуэте. Шеф-редактор еженедельной городской газеты «Явка с повинной», он же – глава петербургского отделения Союза журналистов, Андрей Викторович Обнорский инстинктивно прижал пальцы к пульсирующей вене на лбу. Боль не отпускала.
– Да-ша!
Дверь распахнулась почти одновременно с окончанием его вопля. Дарья, как всегда легко, даром что на высоченной шпильке, впорхнула в кабинет с блокнотиком в руках и с вопросительным взглядом во взоре:
– Андрей Викторович, я же газеты вам на стол положила!
Вжи-и-и-и-и-и-и-и-и-ик!..
– Что это? – Словно бы металлические тиски намертво стянули лоб Обнорского. Вообще-то к головной боли он всегда был терпелив, но именно сейчас казалось, что еще чуть-чуть – и голову просто разнесет на части.
«Вжик! Вжик! Вжик! – Уноси готовенького».
Даша внимательно осмотрела редакторский стол и не нашла на нем предмета утреннего раздражения начальства.
– «Это» – это что?..
– Что за звуки идиотские у нас в редакции?
Вообще-то Даша была хорошим и преданным секретарем, но иногда Обнорского страшно бесило, насколько та умела быть непонятливой.
– Так ведь… Дрель… Строители пришли. Они с сегодняшнего дня туалеты ремонтируют. Вы же сами в пятницу смету подписывали.
«Ах, да, туалеты…»
Действительно, Андрей Викторович давно мечтал о том, чтобы в редакции «Явки с повинной» наконец-то появились цивильные ватерклозеты – с плиткой на полу, зеркалами, с красивыми бра на стенках. А то ведь срамотища просто: люди приличные в гости приходят, менее приличные – тоже. Да и просто посетители захаживают. И прям – хоть на улицу води по нужде. Так что, когда газете по случаю предложили дурно пахнущую, но при этом щедро оплачиваемую заказуху, терзался Обнорский недолго: две полосы позора в обмен на финскую сантехнику – расклад приемлемый.
«В конце концов, где же еще отмывать грязные деньги, как не в туалете?»
– А они что? Не могут жужжать в нерабочее время? – зажимая голову одной рукой, второй Обнорский пытался нащупать в ящике стола упаковку с пенталгином.
– Так у них такой же рабочий день, как и у нас, – пояснила Даша и неожиданно хихикнула.
– Ну и что здесь смешного?
«Вот, действительно, чему она все время радуется?»
– Да это я «Служебный роман» вспомнила, – уже в открытую веселилась секретарь редакции. – Фильм рязановский. Помните, там тоже средь бела дня в кабинете рабочие инвентаризацией занимались? Мымра еще тогда возмущалась?
– Нет, не помню, – огрызнулся Андрей Викторович. – Так и что теперь? У нас отныне и в сортир не сходить?
– Почему? Все по очереди будем ходить. Сначала – в мужской. Я уже и объявление повесила. А через неделю – в женский.
– Неделю?!! А что, быстрее они не могут работать?
– Не-а. Там сложный монтаж
Вжи-и-и-ик!
– Нет-нет! – поспешно открестился от подобной перспективы Обнорский. – Давайте хотя бы это без меня! Мне над номером думать надо: ни одной статьи в запасе нет, а в «консервах», подготовленных службой расследований, сплошь одни консерванты. Выкатываться с такими текстами – себя не уважать.
– А, ерунда! – беззаботно махнула с порога Дарья. – Машка в последний момент все равно какую-нибудь сенсацию в клюве приволокет. Сколько раз так бывало: в среду пусто, а к пятнице – раз и густо. И в следующий понедельник – хоп, газета нарасхват. Цыганкова, кстати, в приемной сидит, к вам просится. Впускать?
Напоминание о Цыганковой неприятно царапнуло шеф-редактора. Ибо всё, что сейчас должно было произойти в этом кабинете, просчитывалось и предсказывалось с точностью до мельчайших интонационных нюансов.
Обнорский тяжело вздохнул, морально настраиваясь на неприятный разговор. Сейчас Цыганкова заявится и устроит очередную «цыганочку с выходом»: сначала будет требовать от него ответа за слетевший из номера материал, потом демонстративно сядет писать заявление об уходе. Он, в свою очередь, начнет орать и рвать эти заявления. Потом станет просить войти в его, редакторское, положение. Затем предложит ей занять его кресло, раз она такая умная и честная, а он – ступор на пути демократии. От всей этой дешевой мелодрамы, неизменно переходящей в еще более дешевый фарс, в правом виске Обнорского снова что-то перемкнуло и зарокотало.
– Ладно, зови! – сморщившись как от лимона, распорядился Андрей Викторович. И через пару секунд в его кабинет ворвалась примадонна и звезда местечковой расследовательской журналистики, обладательница «Золотого пера» в номинации «Дебют года» Мария свет батьковна Цыганкова…
– …Очень хотелось бы понять, уважаемый господин Обнорский, что же это происходит в нашем царстве-государстве? За спиной его самых преданнейших и честнейших слуг?!
Та-ак! Она назвала его «господином». И это означало, что ничего хорошего от разговора, как и предсказывалось, ждать не приходится. Андрей Викторович прекрасно изучил это тихое Машкино бешенство, этот ее вулканический гнев, который она всякий раз прикрывала нарочитой вежливостью и снисходительностью. Другое дело, что когда-то и сам Обнорский был не менее (если не более!) нахальным и дерзким журналюгой! Правда, давно это было. Что называется, на заре туманной юности.
– На каком основании из макета нового номера слетело окончание моего материала про судью Зимина?
– Вообще-то я могу и не отвечать на этот вопрос. Напоминаю для особо забывчивых: формирование номера входит в служебные обязанности редактора. И именно он вправе отбирать лучшие материалы и отметать худшие.
– То есть мой – худший? – взорвалась Цыганкова.
– Материал «Пан пропал – 2» не прошел юридическую экспертизу – это раз. В данном случае с нашими юристами я абсолютно солидарен – это два! И мы еще будем разбираться: каким таким образом, без их согласования, без их визы, в понедельник у нас был опубликован «Пан пропал – 1», – сурово зыркнул на Цыганкову Андрей Викторович. Та слегка смутилась, подтвердив худшие опасения Обнорского относительно «кошки, знающей куда девалось мясо». – К слову, вчера я попросил архивно-аналитический отдел подготовить мне справку-мониторинг городских СМИ по этой истории…