Год длиною в жизнь
Шрифт:
И Рита быстро пошла через дорогу к магазину, совершенно забыв о том, что человек предполагает, а Бог располагает, и далеко не всегда это – Bon Dieu.
1965 год
«Чушь какая-то!» – была его первая мысль, когда он получил эту информацию.
И все-таки здесь что-то есть – ответило ему чутье, профессиональное чутье. Ну да, оно обостряется у всех, кто занимается сыскным делом. В войну он работал по розыску шпионов-диверсантов, которых засылали в промышленный город Энск во множестве, и чутье его не подводило. Помнится, в сорок втором году они с Егором Поляковым…
Он
Он не докончил мысль. Что-то царапнуло его, какая-то догадка. Мелькнула – и тотчас исчезла. Тогда он взял карандаш и написал на страничке перекидного календаря: Поляков? Русановы? Аксаковы? Ле Буа?
Случалось, ему помогало, если он видел перед собой написанный текст. Смотришь, смотришь на него – и вдруг утерянное восстает перед глазами. Вспоминаешь забытое. Понимаешь непонятное…
Генерал-майор Храмов открыл папку, лежащую перед ним, и в который уже раз прочел все, что у него было о Рите Аксаковой – Ле Буа, о русской француженке, героине Сопротивления, журналистке и боевой подруге знаменитого Федора Лаврова, которая за не столь уж долгий срок пребывания в России умудрилась так начудесить, что можно только диву даваться. Она, чудилось, обладала способностью притягивать к себе неприятности и впутываться в совершенно непристойные истории. От кого, скажем, она умудрилась забеременеть? Вроде бы не старая баба генерал-майор КГБ, чтобы задумываться над такой ерундой, однако это, кажется, имеет первостепенное отношение к делу, которое он распутывает. От кого, от кого? От Федора Лаврова? Или все-таки не стоило пренебрегать информацией, что ранним июньским утром неподалеку от гостиницы «Россия» видели Георгия Аксакова? Сына Егора Полякова…
Чушь. Она ему в матери годится, Георгию-то. Хотя эти распутные иностранки… Впрочем, Рита Ле Буа иностранка только по месту жительства, по крови она русская. Однако не стоит забывать о примерах русских императриц Елизаветы Петровны и Екатерины Великой. Кто ее знает, может, ей не дают покоя их лавры? Или все произошло случайно. Мальчишка согрешил – да и пустился наутек от немолодой бабы, его же должно тянуть к девчонкам. А она… Ну, она, конечно, не ожидала, что сохранит, так сказать, столь долгую память об их встрече!
Ладно, беременность – чепуха. На нее можно закрыть глаза. Гораздо интересней внезапный вояж, предпринятый Ритой Ле Буа на Дальний Восток.
Внезапный ли? Складывается впечатление, что ее приезд в Россию был предпринят только ради поездки на Дальний Восток. Особенно в свете последних известий из Х., предоставленных осведомителем Жданом.
Храмов снова перебрал листки. Здесь находились характеристики практически на всех лиц, с кем Рита Ле Буа вступала в контакт за последние годы, сведения обо всех ее друзьях, любовниках, членах ее семьи. Забавная публика эта семейка… Самой одиозной фигурой был, конечно, отец Риты, бывший белогвардейский офицер Аксаков, с дочерью которого когда-то закрутил скоропалительный роман Егор Поляков.
Егор – с дочерью Аксакова. Вторая дочь Аксакова – с сыном
Да нет, не может того быть!
И тут что-то словно сдвинулось в голове Храмова, да так явственно, что у него даже лоб заломило от напряжения. И он поймал-таки ускользающую мысль!
Сделав на всякий случай несколько пометок на календарном листке – чтобы ничего уже не забыть, – он схватил телефонную трубку и позвонил в архив. Разъяснил, какие именно материалы, касаемые до 1937 года, ему нужны – дело Александра Русанова, которое вел следователь НКВД Егор Поляков. Собственно, Храмов еще не совсем понимал, зачем оно ему понадобилось, но искренне надеялся, что к тому времени, когда дело Русанова окажется у него на столе, в голове еще больше прояснится.
Итак, связи Риты Ле Буа. Ее энские связи – тут есть вопросы, но не в них суть. Куда интересней – связи дальневосточные!
На Дальнем Востоке она только два дня пробыла в Х., а потом поехала в Олкан, к некоему Павлу Павловичу Павлову, который в свое время отбывал там ссылку. Не уехал и после реабилитации. Судя по сведениям, полученным от Ждана, настоящая фамилия его матери была Аверьянова. Она родом из Энска, в четырнадцатом году была связана с неким деятелем по имени Всеволод Юрьевич Юрский, в ту пору метавшимся между двумя партиями: эсеровской и РСДРП.
Эта персона привлекла особое внимание генерал-майора Храмова.
О Юрском он знал следующее: был резидентом советской разведки в Париже, исполнял самые деликатные поручения по истреблению воинствующих деятелей РОВС, отличился во время ликвидации некоего Вернера, иначе – Жюля Санторемо, иначе – Самуила Самуиловича Войшниса, двойного агента, работавшего на советскую и американскую разведку. В уничтожении Вернера, кстати, принимал участие и Дмитрий Аксаков (кличка Хромой), зарабатывавший право возвращения в Советский Союз. В материалах по делу указывалось, что он погиб (был устранен неким Шадьковичем, кличка Доктор, по подозрению в измене), однако каким-то образом в сорок первом году воскрес и был посмертно награжден французским правительством за воинский подвиг. Темная история, прояснить которую возможным не представлялось.
Дочь Аксакова Рита Ле Буа также имела несколько боевых наград. А в 1944 году посмертно был отмечен французами еще один русский, некто Сазонов. Имя его было – Всеволод Юрьевич. Такое же, как у вышеупомянутого Юрского! А если учесть, что еще до вторжения гитлеровцев во Францию Юрский исчез из поля зрения нашей разведки и перешел на нелегальное положение вместе со своей любовницей Инной Фламандской, то вполне можно предположить: Сазонов и Юрский – одно и то же лицо.
Марина Аверьянова состояла в связи с Юрским. Она отправилась в ссылку на Амур беременной от него и там родила сына, записав его Павлом Павловым.
Юрский с 1941 года жил в семье Ле Буа. Он погиб в сорок четвертом, спасая Риту Ле Буа. Два десятка лет она упорно добивалась разрешения приехать в Советский Союз. И, добившись-таки своего, почти немедленно отправилась на встречу с Павловым и его матерью, которую не застала в живых…
Одновременно погиб и осведомитель по кличке Ждан.
Загадочная история.
Все то же чутье подсказывало Храмову, что искать «французский след» в смерти Аверьяновой и Ждановского (такова была фамилия агента Ждана) глупо. Гораздо интересней в этом смысле поездка Риты Ле Буа в Олкан – и та почти безумная информация, которая поступила из Олкана о цели ее поездки…